Несгибаемое мужество советских людей проявилось в борьбе с фашизмом в годы Великой Отечественной войны в Крыму. Героически сражались с немецко-фашистскими захватчиками крымские партизаны, проявив беззаветную преданность своей социалистической Родине.
Организаторами партизанской и подпольной борьбы были Крымский обком, горкомы и райкомы партии, которые, выполняя указание Центрального Комитета, проделали огромную работу по формированию партизанских отрядов и подпольных групп. К началу ноября 1941 г. на полуострове было создано 29 партизанских отрядов. Бюро Крымского обкома партии назначило командующим партизанским движением участника гражданской войны А. В. Мокроусова , комиссаром - секретаря Симферопольского горкома партии С. В. Мартынова . Партизанские отряды возглавили секретари горкомов и райкомов партии, партийные, советские и комсомольские работники 3. Ф. Амелинов, В. А. Болотова, В. Г. Еременко, И. Н. Казаков, Е. Д. Киселев, А. А. Литвиненко, Н. Д. Луговой, В. И. Никаноров, В. И. Филиппов, В. И. Черный; хозяйственные руководители М. А. Македонский, М. И. Чуб; командиры Красной Армии Д. И. Аверкин, Б. Б. Городовиков, Г. Л. Северский, Ф. И. Федоренко и другие.

Почти в полном составе остались во вражеском тылу Биюк-Онларский, Зуйский, Ичкинский, Карасубазарский, Старокрымский райкомы партии.
В ноябре 1941 г. в ряды партизан влились солдаты, командиры и политработники тех частей, которые, прикрывая отход советских войск к Севастополю, оказались в фашистском тылу. Это были, главным образом, бойцы и офицеры 184-й стрелковой и 48-й отдельной кавалерийской дивизий, частей морской пехоты.
Территория дислокации партизанских отрядов была разбита на пять районов. Начальниками их стали А. А. Сацюк (1-й район - старокрымские леса), И. Г. Генов (2-й район - зуйские и белогорские леса), Г. Л. Северский (3-й район - леса госзаповедника), И. М. Бортников (4-й район - окрестности Ялты), В. В. Красников (5-й район - окрестности Севастополя). Партизанские отряды базировались также в районе Керчи, в Аджимушкайских и Старокарантинских каменоломнях. Это был по существу 6-й район, который возглавил И. И. Пахомов. Общее руководство отрядами осуществлял штаб партизанского движения в Крыму во главе с А. В. Мокроусовым.
С первых дней оккупации крымские партизаны развернули активные боевые действия. Когда шли сражения под Севастополем и на Керченском полуострове, они оказывали всемерную помощь частям Красной Армии. Совершая диверсии на шоссейных и железных дорогах, нападая на вражеские гарнизоны, собирая разведывательные данные, приближали победу.
За первый период партизанской борьбы, который завершился с окончанием героической обороны Севастополя, отряды народных мстителей уничтожили свыше 12 тысяч солдат и офицеров противника.
Летом 1942 г., когда гитлеровцы полностью оккупировали Крым, положение партизан значительно осложнилось. Учитывая важное стратегическое значение полуострова, гитлеровское командование сосредоточило здесь крупные военные силы. Вражеские гарнизоны стояли почти в каждом населенном пункте. Активно сотрудничали с оккупантами в их неоднократных попытках
уничтожить партизанские отряды местные националистические элементы и прочие отщепенцы. Но и когда полуостров стал глубоким тылом, фашистам не удалось погасить пламя народной войны. Часть партизан по решению обкома партии была переброшена в города и села - в помощь подпольщикам. Оставшиеся в лесах продолжали подрывную работу на вражеских коммуникациях.
К осени 1943 г. количество бойцов в партизанских отрядах значительно возросло. В лес уходили жители сел, подпольщики, военнопленные, освобожденные патриотами из концлагерей. В этот, третий, период партизанского движения в крымских лесах насчитывалось 33 отряда, объединенных в 7 бригад. На 15 января 1944 года численность крымских партизан составляла 3733 человека: русских — 1944 (52%), крымских татар — 598 (16 %), украинцев — 348 (9%), грузин — 134 (3,6%), армян — 69 (1,8%).
На новом этапе борьбы против оккупантов, принимающей все более широкий размах, в Москве было принято решение о создании Крымского штаба партизанского движения.
Общее руководство деятельностью партизан и подпольщиков осуществлял областной подпольный центр, который с августа 1943 г. возглавлял секретарь Крымского обкома партии П. Р. Ямпольский. В ноябре он сообщал начальнику штаба партизанского движения первому секретарю обкома партии В. С. Булатову: "Противник оценивает партизанское движение в Крыму в данный период как третий фронт на Крымском полуострове... Пехота без танков, пушек, артиллерии и минометов против нас сейчас не идет..."
В этот период партизаны разгромили крупные вражеские гарнизоны в Зуе, в селах Сорокино, Цветочном, Генеральском, Монетном, Голубинке. Постоянно проводились боевые операции на железных дорогах. В ночь с 9 на 10 сентября 1943 г. диверсионные группы одновременно взорвали рельсы на нескольких участках, пустили под откос эшелон противника. В результате движение на железных дорогах Крыма прекратилось на пять суток.
Большую помощь крымским партизанам оказывали Военный совет Северо-Кавказского фронта и командование Отдельной Приморской армии. В лес регулярно доставлялись боеприпасы, продовольствие, медикаменты. На командные должности в отряды была направлена группа боевых командиров Красной Армии.
В начале 1944 г. в Крыму сформировались три партизанских соединения; Северное возглавил П. Р. Ямпольский, Южное - М. А. Македонский, Восточное - В. С. Кузнецов.
Зима и весна 1944 г.- период наиболее активных боевых действий крымских партизан. Всего в годы войны патриоты уничтожили и взяли в плен свыше 33 000 вражеских солдат и офицеров, уничтожили 79 воинских эшелонов, 2 бронепоезда, десятки складов горючего и боеприпасов, взорвали 3 железнодорожных моста, захватили немало трофеев.
Во время подготовки Крымской наступательной операции, отряды Северного соединения контролировали продвижение противника по дорогам Симферополь - Алушта и Симферополь - Белогорск. Южное соединение действовало в районе Ялты, на шоссе Симферополь - Бахчисарай - Севастополь. А в апрельские дни 1944 г. партизаны вместе с советскими войсками принимали участие в освобождении Симферополя, Ялты, Бахчисарая, Белогорска, Зуи и других населенных пунктов полуострова.
С самого начала немецкой оккупации Крыма, осенью 1941 года многие жители Симеиза ушли в горы и стали участниками Ялтинского партизанского отряда. Осенью 1942 года несколько высадок на берег совершили моряки Черноморского флота. Много жителей посёлка погибло от рук оккупантов, которые практиковали расправы с мирным населением в ответ на вылазки партизан. Красная Армия освободила Симеиз 16 апреля 1944 года. В мае 1943 года в Симеизе была организована подпольная патриотическая группа во главе с Г С. Леоненко. В ее состав входили В. М. Девишева, Л. А. Ермаков и другие {Крымский облпартархив, ф. 1, оп. 24, д. 375, лл. 61, 62.}. Они доставляли газету «Красный Крым», партизанские листовки и распространяли их среди населения. Раздобыв радиоприемник, патриоты принимали сводки Совинформбюро, переписывали их. От подпольщиков жители поселка узнавали о положении на фронтах Великой Отечественной войны. Участники подполья поддерживали тесные связи с партизанами, выполняли их задания вплоть до прихода Красной Армии.
Освобождение от фашистского рабства принесла трудящимся Крыма весна 1944 года. 16 апреля в Симеиз вступили войска 16-го стрелкового корпуса Отдельной Приморской армии под командованием генерал-майора К. И. Провалова и 26-й мотострелковой бригады 19-го танкового корпуса под командованием полковника А. П. Храповицкого. Стремительное наступление советских войск и согласованные действия партизан, лишили врага возможности полностью разрушить селение. На главном проспекте Симеиза, где население встречало воинов-освободителей, были вывешены красные знамена, спасенные пионером Л. Ермаковым (сейчас Л. А. Ермаков работает врачом в Симеизе ).Среди многих жителей Симеиза, которые отважно сражались с ненавистным врагом на фронте, артиллерист гвардии сержант Н. Т. Васильченко удостоен звания Героя Советского Союза. Боевой путь прошел ученый- астроном Симеиза И. Г. Моисеев. Он мужественно сражался против врага в партизанских отрядах Украины, Белоруссии, Молдавии, участвовал в Словацком восстании 1944 года, боролся за освобождение Чехословакии. В ноябре 1967 года в центре поселка установлен памятник 15 симеизцам, погибшим в Великой Отечественной войны. Немалый вклад внесли в борьбу с гитлеровскими оккупантами подпольщики. Они вели политико-пропагандистскую работу среди населения. Совершали диверсии, передавали партизанам и командованию Красной Армии разведывательные данные о расположении и действиях войск противника.
С октября по декабрь 1941 г. деятельностью подпольно-патриотических групп руководил созданный по решению бюро Крымского обкома подпольный центр во главе с И. А. Козловым , опытным конспиратором, членом партии с 1905 г.
Подпольный центр находился в Керчи; после освобождения города десантными частями в начале 1942 г. он был легализован. В апреле 1942 г. уполномоченным по подпольным делам Крымского обкома партии назначили И. Г. Генова, а в октябре 1942 г. был создан областной подпольный партийный центр, в состав которого вошли И. Г. Генов и Н. Д. Луговой. С августа 1943 г. работу подпольно-патриотических групп организовывал и направлял подпольный партийный центр во главе с П. Р. Ямпольским. В состав его входили Е. П. Степанов, Е. П. Колодяжный, Н. Д. Луговой и другие. Всего 220 подпольных организаций действовало в Крыму в период временной оккупации. В их рядах насчитывалось свыше 2500 человек.
Родина высоко оценила подвиги крымских партизан и подпольщиков. 13 апреля был освобожден Симферополь . После освобождения всего Крыма представитель Ставки Верховного Главнокомандующего, маршал Василевский подписал представление на присвоение звания Героя Советского Союза самым прославленным партизанским командирам: А. Вахтину, Н. Дементьеву, Г. Грузинову, В. Кузнецову, М. Македонскому, Ф. Федоренко. Свыше 3000 патриотов удостоены правительственных наград. Орденом Ленина награждены А. А. Волошинова, Н. М. Листовничая, А. Ф. Зябрев, В. К. Ефремов, П. Д. Сильников, Н. И. Терещенко (все посмертно), В. И. Бабий, А. Н. Косухим, В. И. Никаноров, Г. Л. Северский, М. И. Чуб и другие. Руководитель Севастопольской подпольной организации В. Д. Ревякин посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Бедин Иван Степанович , За участие в партизанском движении в Крыму награжден орденом Красного знамени, медалями «Партизану Отечественной войны», «За оборону Севастополя». Мотяхин Иван Ермолаевич. За участие в партизанском движении в Крыму награжден Орденом Красного Знамени. Орденом Красной Звезды: Барыбкина Феодора Евдокимовна, Гришко Михаил Давидович, Леонова Галина Ивановна, Леонов Федор Константинович, Пшеничный Дмитрий Михайлович, Подточилина Лидия Андреевна, Жигарев Владимир Семенович, Ярмола Евгений Петрович, Тютерев Кузьма Романович.
Чуб Михаил Ильич, командир партизанского отряда. За участие в партизанском движении в Крыму награжден Орденом Ленина. Тютерев Кузьма Романович. За участие в партизанском движении в Крыму награжден медалью «Партизану Отечественной войны» II степени, орденом «Знак Почета» в сентябре 1943 г. и орденом Крсной Звезды в июле 1944 г.
Последнее награждение было произведено приказом начальника Белорусского штаба партизанского движения № 435 уже 25.07.46. В соответствии с этим, приказом медалью «Партизану Отечественной войны», было награждено еще сто сорок пять бывших крымских партизан
Работая с архивными документами, автор выявил своеобразную «партизанскую гвардию»: тридцать семь человек, которые имели по четыре правительственные награды. Даже при беглом изучении списка бросается в глаза, что в нем нет таких легендарных личностей как Федоренко, Сермуль, Кадыев, Муратов…
Объясняется это тем, что двое первых ушли на фронт, двое других оказались в депортации и потому последующие награждения их уже не коснулись.
Учитывая тот факт, что медаль «За оборону Севастополя» по своему статусу вручается не за
проявление личного мужества, а всему составу частей армии, авиации и флота, принимавшему участие в обороне города. Медаль «Партизану Отечественной войны» де-факто тоже приобрела аналогичный статус, можно сделать грустный вывод о том, что пятьдесят шесть лучших из лучших крымских партизан, тех, кто прошел всю эпопею с ноября 1941 по апрель 1944 были награждены всего лишь одной или двумя боевыми наградами каждый. Из этой славной когорты сегодня жив только один из них - бывший командир 6-го партизанского отряда Южного соединения Николай Дементьев, представленный к званию героя Советского Союза и незаслуженно его не получивший. Хочется верить, что награды все же найдут своих героев.

Памятник Ялтинским партизанам установлен на Ай-Петри
Братская могила партизан ялтинского отряда, погибших в бою с немцами 13 декабря 1941 года.
Надпись на памятнике гласит: "Народным мстителям-партизанам Крыма отдавшим жизнь в борьбе с фашистскими захватчиками в Великую Отечественную войну 1941-1945 г.г."
Памятник партизанам и подпольщикам Крыма
9 мая 1978 г. в Симферополе на улице Киевской, перед зданием кинотеатра "Мир", был открыт памятник партизанам и подпольщикам Крыма (авторы - скульптор Н. Д. Солощенко, архитектор Е. В. Попов). На высоком постаменте - скульптурная композиция, изображающая двух патриотов. Один из них ранен, но, поддерживаемый товарищем по оружию, остается в строю. Памятник символизирует несгибаемое мужество советских людей, проявленное ими в борьбе с фашизмом, их преданность своей социалистической Родине.

Памятник партизанам в Старом Крыму был сооружён в 1961 году.

На гранях укреплены мемориальные доски из белого мрамора в виде щитов, надпись: «Апрель 1944 г. Ваши имена будут вечно жить в сердцах советских людей!»В сквере похоронены старокрымские подпольщики и партизаны, погибшие накануне освобождения Старого Крыма, и перезахоронены погибшие на горе Бурус.
Живут в памяти людей имена командира партизанской группы, бывшего учителя математики старокрымской средней школы, коммуниста Н. И. Холода, юных патриотов, вчерашних школьников. Старокрымский отряд открыл свой боевой счет осенью 1941 г.В конце октября 1943 г. в партизанский лес почти в полном составе ушла молодежная подпольная группа. Возглавлял ее Георгий (Юрий) Стоянов.Юные подпольщики - бесстрашные, дерзкие, неуловимые - пробирались к местам расположения вражеских частей; они не пропускали ни одного транспортного обоза, смотрели, считали, запоминали. А потом в партизанский лес доставляли ценные разведданные. В партизанском лесу юные подпольщики составили боевое ядро комсомольско-молодежного отряда имени ленинского комсомола. Командиром его был молодой офицер Красной Армии А. А. Вахтин . В январе 1944 г. смертью героя пал в бою на горе Бурус любимец отряда Юра Стоянов, в марте - апреле гитлеровцы схватили и убили в застенках И. И. Давыдова, братьев Митю и Толю Стояновых.
День партизан и подпольщиков — памятная дата в России, которая отмечается 29 июня , начиная с 2010 года. День партизан и подпольщиков будет отмечаться проведением памятных мероприятий.
Установлен Государственной думой России в марте 2009 года по инициативе и ЦК ВКП(б) партийным, советским, профсоюзным и комсомольским организациям создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с немецкими войсками .
Медаль «Партизану Великой Отечественной войны» учреждена . Автор рисунка медали — художник Н. И. Москалёв, рисунок взят из неосуществлённого проекта медали «25 лет Советской Армии».
Как известно из исторических документов, действия партизан и работа подпольщиков сыграли огромное значение в успешном исходе Великой Отечественной войны. В тылу врага действовали, в общей сложности, более одного миллиона партизан — мужчин, женщин и детей. В настоящее время многие документы, рассказывающие об истинном подвиге партизан и подпольщиков в годы войны, еще хранятся в государственных архивах под грифом «Совершенно секретно». Возможно, введение этой «военной» памятной даты послужит поводом к исследованиям и открытию неизвестных страниц партизанской славы. И несомненно то, что учреждение Дня партизан и подпольщиков стало данью глубокого уважения к жизням и подвигу людей, благодаря которым в 1945 году была освобождена Родина. В этот День по всей стране проходит множество памятных мероприятий с возложением цветов к памятникам погибшим в годы Великой Отечественной войны и другим мемориалам. Также чествуют ныне живущих ветеранов, партизан и подпольщиков, действовавших в тылу врага.

Большую Ялту освободили от фашистских захватчиков 16 апреля 1944 года. Партизаны и подпольщики, все они - юные и взрослые, врачи и рабочие, хрупкие девушки и сильные мужчины - закрыли собою каждого из нас, подарили нам мир и светлое небо над головой.

Источники
1. Брошеван В.М. Крымский штаб партизанского движения, 2001. - 101 c. 2. ГААРК. - Ф.151, оп.1, д.197, Л. 28. 3. Луговой Н.Д. Страда партизанская: 900 дней в тылу врага. Симферополь: Эльинью, 2004. 4. Арунян Л.Е.- учитель истории и права Симеизского УВК.

Партизанское движение в Крыму - партизанское движение на территории Крымской АССР во время Великой Отечественной войны. Составная часть советского партизанского движения на оккупированной территории СССР.Работа по организации партизанского движения, формированию партизанских отрядов и подпольных организаций была начата после начала войны.До оккупации Крыма на базе истребительных батальонов были сформированы 24 партизанских отряда, в первые дни после оккупации их численность увеличилась за счёт притока военнослужащих. По состоянию на 10 ноября 1941 года в Крыму было уже 27 партизанских отрядов; по состоянию на 20 ноября 1941 года - 28 партизанских отрядов, в составе которых насчитывалось 3734 человек (из них 1316 военнослужащих) Для непосредственного руководства подпольем и партизанским движением в начале октября 1941 года был образован подпольный центр в Керчи.

23 октября 1941 года был создан Штаб партизанского движения Крыма, руководителем штаба стал полковник А. В. Мокроусов, комиссаром - С. В. Мартынов

Вся территория Крыма была условно разделена на шесть партизанских районов:

1-й район (Старо-Крымские леса, окрестности Судака и Старого Крыма): здесь действовали Феодосийский, Старо-Крымский, Судакский и Кировский партизанские отряды;

2-й район (Зуйские и Карасубазарские леса): здесь действовали Карасубазарский, Джанкойский, Ичкинский, Колайский, Сейтлерский, Зуйский, Биюк-Онларский отряды, а также Красноармейский отряд № 1 и Красноармейский отряд № 2.

3-й район (государственный заповедник): здесь действовали Алуштинский, Евпаторийский, Симферопольский отряд № 2, Симферопольский отряд № 3.

4-й район (район Бахчисарая и Ялты): здесь действовали Бахчисарайский, Ялтинский, Ак-Мечетский, Ак-Шеихский отряды и Красноармейский отряд № 5.

5-й район (окрестности Севастополя): здесь действовали Севастопольский и Балаклавский отряды;

6-й район (Керченский полуостров): здесь действовали три отряда под общим командованием И.И. Пахомова

Отряд им. В.И. Ленина (командир М.Н. Майоров, комиссар С.И. Черкез) – в Аджимушкайских каменоломнях

Отряд им. В.И. Сталина (командир А.Ф. Зябрев, комиссар И.З. Котко) – в Старо-Карантинских каменоломнях

Отряд Мак-Салыского района (командир И.Г. Шульга, комиссар Д.К. Ткаченко

Командиры и комиссары партизанских районов и отрядов: В. И. Никаноров, В. И. Черный, А. А. Омеров, Е. Д. Киселёв, Н. Д. Лурова, 3. Ф. Алименов, И. М. Бортников, В. В. Красников, И. Г. Генов.

В партизанском движении активное участие принимали школьники, пионеры и комсомольцы. В составе Севастопольского отряда был и 15-летний Вилор Чекмак. 10 ноября 1941 года находясь в дозоре у села Алсу, он заметил приближавшихся карателей и предупредил отряд выстрелом из сигнальной ракетницы, после чего в одиночку принял бой. Когда закончились патроны, Вилор подпустил фашистов к себе и гранатой подорвал себя вместе с врагами. В начале 1942 года на оккупированных территориях действовали 33 подпольные организации и группы (около 400 человек). В апреле 1942 года на оккупированные территории были направлены 34 организатора, которые создали 37 подпольных организаций и групп в 72 населенных пунктах (126 человек). Созданы дополнительно подпольные организации в Симферополе, Феодосии и Карасубазаре. К лету 1942 года в Крыму действовали 63 подпольные организации и группы (около 600 человек). С середины 1942 года с крымскими партизанами была установлена устойчивая радиосвязь и начаты авиаперевозки. Снабжение крымских партизан осуществляли самолёты 1-й авиатранспортной дивизии ГВФ СССР. В целях совершенствования руководства партизанскими отрядами приказом ЦШПД от 8 июля 1942 года ШПД Крыма был расформирован. Руководство партизанских движением возлагалось на Южный ШПД (Краснодар). В августе - сентябре 1942 года партизанское командование послало из отрядов на подпольную работу в города и сёла около 400 партизан.

Партизанское движение в Крыму

Партизанское и подпольное движение на территории Крыма

Осенью 1941 года на территории Крыма развернулось движение Сопротивления, которое стало ответом на террор оккупантов. 23 октября решением областного комитета ВКП(б) был сформирован Центральный штаб партизанского движения в Крыму (ЦШПД), а командующим партизанским движением утвержден А.В. Мокроусов. Этот выбор не являлся случайным. В годы Гражданской войны Мокроусов уже руководил крымскими партизанами. Комиссаром ЦШПД стал С.В. Мартынов - секретарь Симферопольского городского комитета ВКП(б). Началось создание партизанских отрядов. Для удобства действий все отряды распределялись по партизанским районам. Всего было создано пять таких районов1. 30 октября 1941 года командующий партизанским движением Мокроусов издал свой первый приказ, в котором говорилось о развертывании боевой деятельности на коммуникациях врага2.

Как сражались крымские партизаны (Очерк 5)

Предлагаем вашему вниманию заключительный — пятый — очерк Сеитумера Османова, участника партизанского движения Крыма, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Очерк 5. Как пленные красноармейцы стали «добровольцами»

В 1950-х годах в Институте Истории АН СССР был создан архив, очерняющий крымских татар и «обосновывающий, оправдывающий» их выселение из Крыма. Профессор Рефик Музаффаров сумел попасть туда и установил, что архив составлен из немецко-фашистских и других грязных источников. Об этом Р. Мазаффаров рассказал в ряде публикаций…

Не берусь говорить обо всем архиве, но из статьи Р. Муззафарова «Миллетчи айдутнынъ хатырлавлары» («Ленин байрагъы», 20.12.1990 г.) меня привлекло «дело» о четырех тысячах крымских татарах — «добровольцах», которые в марте 1942 г. были переведены из Николаева в Симферополь.

Судьба распорядилась так, что я этих «добровольцев» встретил дважды, и хочу сообщить о том, чему был свидетелем-очевидцем.

Прежде чем перейти к изложению фактов, хочу сделать два замечания:

Во-первых: я подтверждаю слова Р. Музаффарова о том, что в Крыму чисто крымскотатарских добровольческих частей не было. Речь может идти только о частях, в составе которых были и крымские татары.

Во-вторых: прибывших из Николаева «добровольцев» я увидел в открытом для обозрения, огражденном только колючей проволокой лагере. Их количество было в 2-3 раза меньше, чем утверждается в «архиве» АН СССР.

Я свидетельствую, что указанных «добровольцев» впервые увидел в немецком лагере-тюрьме для пленённых в г. Николаеве. Лагерь состоял из нескольких одноэтажных зданий, огороженных забором из колючей проволоки. Во дворе тюрьмы голодные военнопленные в грязной, истрепанной военной форме, еле передвигались, перенося тяжелые железные прутья.

Я имел возможность дважды побывать у изгороди лагеря и пообщаться с пленными. Эти советские солдаты терпели голод, холод и пытки. Больные, раненные без медицинской помощи они умирали как мухи. Из бесед с пленными я понял, что адские условия жизни пленных в лагере фашисты «объясняли» действиями партизан в Крыму. Ежедневная, интенсивная агитация гитлеровцев доказывала, что они хотели использовать пленных солдат в борьбе с партизанами. Эта агитация была психологической подготовкой.

Я объяснил пленным, что фашисты замышляют коварное дело. Они хотят настроить пленных против партизан. Невыносимые условия жизни в лагере — дело рук самих оккупантов. Я советовал пленным не поддаваться лживой, коварной агитации и объяснил, что в создавшихся условиях пленные могут надеяться только на себя. Из этого пока надо исходить и действовать. Иного пути нет. Вот о чем я говорил. Кроме того, я объяснил пленным, что в Крыму идет всенародная борьба против оккупантов, эта борьба носит постоянный, многообразный характер.

На мне были костюм и ватная фуфайка. В соседнем селе я обменял свой пиджак на муку, а в городе, где я остановился у совершенно незнакомых людей, из этой муки испекли хлеб — три каравая. Этот хлеб я передал пленным для раздачи больным и раненным. Это все, чем можно было помочь им в тот момент.

Я обещал пленным, что об их условиях жизни в фашистском лагере расскажу всем тем, кому важны и дороги их жизни.

Свое обещание я выполнил. Крымским партизанам об этом лагере для военнопленных я сообщил через Сеит-Бекира Османова при встрече в Буюк-Озенбаше в конце 1941 года…

Второй раз я увидел этих пленных солдат во временном лагере на окраине Симферополя, у железнодорожного вокзала. Они уже были переодеты в немецкую военную форму и объявлены добровольцами. Однако, было видно, что гитлеровцы обращаются с ними по-прежнему, как с военнопленными. Они по-прежнему были голодными. Оружия им не доверяли, они по-прежнему были под бдительной охраной немецких автоматчиков.

Одетые в немецкую форму военнопленные красноармейцы преподносились как «добровольцы», для обмана и пропаганды. Это был фарс — политическая провокация фашистов. Как выяснилось, немцы не осмелились вооружить этих «добровольцев» и направить их против партизан, потому что штыки бывших военнопленных могли быть направлены против самих оккупантов. Есть доказательство, что часть этих «добровольцев» совершила побег. Некоторые из них были пойманы и расстреляны.

Небольшая справка: среди пленных в николаевском лагере, а затем в Симферополе, был, в частности, член ВКП(б), бывший председатель колхоза в Дуванкое, награжденный до войны Малой Золотой медалью Всесоюзной сельхозвыставки, уроженец Буюк-Озенбаша мой брат Юсуф Османов — старший сын Османа эфенди. Юсуф был тяжело контужен, потерял сознание, речь, и попал в плен. В николаевском и симферопольском лагерях мы встречались и долго беседовали.

Среди совершивших побег «добровольцев» был и Юсуф, который был пойман в районе Буюк-Озенбаша и расстрелян выстрелом в затылок под Бахчисараем. Его тело обнаружил, опознал и предал земле ветврач по имени Мустафа, знавший Юсуфа по работе в Дуванкое.

Имеются высказывания, что эти «добровольцы» были направлены против советского десанта в Керчи и Феодосии. Это могло быть — фашисты в боях впереди себя гнали и мирных жителей.

Сталинские агитаторы вроде авантюриста Мехлиса пытались вину за провал керческого десанта переложить на «добровольцев», на крымских татар. Это вопиющая ложь. Как уже доказано — разгром немцами Керченкого фронта, потеря Керченского плацдарма и более полутора сотен тысяч людей, большого количества военной техники произошли из-за бездарности таких «военных специалистов» как Мехлис и ему подобные. Крымский фронт был разгромлен в мае 1942 г. дивизиями 11-й армии Манштейна.

Из Николаева в Симферополь были доставлены советские военноепленные, представители восточных народностей, в том числе и крымские татары.

Информация из архива института истории АН СССР (Дело 21.Л.14) о прибытии весной 1942 г. из Николаева в Симферополь 4 тысяч крымских татар-добровольцев от начала и до конца является ложью. Она с большим удовольствием заимствована бериевскими спецслужбами из немецко-фашистских источников. Институт Истории и его хозяева не брезговали ничем для обоснования выселения из Крыма и геноцида крымскотатарского народа.

На мой взгляд, работу по разоблачению лжи и клеветы, направленных против нашего народа, надо продолжать…

Я верю, что наш миролюбивый, волевой и мудрый народ добьется возвращения всего, что у него было отнято преступным режимом, и продолжит мировую жизнь на своей родине — в Крыму, как это было до его выселения.

Сеитумер Османов ,

Подготовил к публикации Асан Хуршутов

(Из книги: Османов С.О. «Дорога длиною в век» — Симферополь. «Доля», 2007)

16.04.2015

Как сражались крымские партизаны (Очерк 4)

Предлагаем вашему вниманию серию очерков Сеитумера Османова, участника партизанского движения Крыма, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Очерк 4. Сатанинская записка Сталина

«Хватит об этом молчать!» — таким призывом заканчивается материал, опубликованный в газете «Арекет» (20.12.1997) под заглавием «Предательство, какого не знала история» (публикация из газеты «Комсомольская правда в Украине», посвященная судьбе участников обороны Севастополя в 1941-1942 гг.) Приведенные сведения по существу были ответом С. Спиридонова на вопросы корреспондента «КП» Николая Сухомовского.

Полковник Спиридонов многие годы жизни посвятил изучению архивных документов, мемуарной и другой литературы, а также поиску сведений о судьбе участников героической эпопеи.

Он обоснованно утверждает, что именно в результате грубых ошибок, допущенных командованием в 1942 году на фронтах юга страны, советские войска потерпели сокрушительное поражение, сопровождавшееся огромными потерями материальных и людских ресурсов. Врагу удалось ликвидировать Керченско-Феодосийский плацдарм, захватить города Севастополь и Харьков.

Официальное сообщение Ставки ВГК от 04.07.1942 г. «По приказу Верховного командования 3 июля советские войска оставили город Севастополь» полковник Спиридонов считает грубой ложью.

На самом же деле судьба Севастополя и его защитников была предрешена еще 30 июня, когда с согласия И. Сталина было принято решение эвакуировать из города только 200-300 человек ответственных командиров и политработников, включая командующего Черноморским Флотом и Севастопольским Оборонительным районом (СОР) вице-адмирала Ф.Октябрьского. Эта эвакуация, санкционированная ВКГ, а точнее — трусливое бегство командования — состоялось в ночь с 30 июня на 1 июля 1942 г. когда в городе еще шли бои.

ВКГ тщательно скрыло от широкой общественности факт, что оборонявшие Севастополь войска без боеприпасов, продовольствия и воды были предательски оставлены на поле боя — на растерзание фашистских захватчиков. И это в условиях, когда имели возможность эвакуировать Севастопольский гарнизон морским путем.

Парадоксально, но факт, что даже корабли Черноморского флота не были использованы для обороны собственной базы Севастополя. Они не были использованы и для эвакуации защитников этой базы. Берегли флот, а не людей.

Полковник Спиридонов прав, утверждая, что главными виновниками этого предательства были: вице-адмирал Ф. Октябрьский, министр ВМС адмирал Н. Кузнецов, командующий Северокавказским направлением маршал С. Буденный и Верховный Главнокомандующий И. Сталин.

Я считаю, что к этому списку надо добавить Льва Мехлиса — политического авантюриста — личного представителя Сталина в составе командования Крымского фронта. (В мае 1942 г. Крымский фронт потерял Керченско-Феодосийский плацдарм, 176 тыс. человек, всю боевую технику. Захваченные там танки и артиллерию фашисты использовали против защитников Севастопольского Оборонительного района).

Виновники поражения советских войск в Севастополе в июне 1942 г. изобразили это поражение как победу. В сообщении Совинформбюро говорилось: «Слава о главных организаторах обороны Севастополя войдет в историю Отечественной войны…» и т.п. Речь идет только о «главных организаторах», а не героических участниках обороны, которые были оставлены на произвол судьбы и забыты.

Полковник Спиридонов иначе оценивает это поражение, напоминая о том, что защитники Севастополя в 1941 году отбили два штурма. Можно не сомневаться, что они отбили бы наступление противника и в июне 1942 г., если бы бездарное командование не предало войска СОРа.

Мне, участнику антифашистского сопротивления в Крыму, было известно, что немцы в 1942 г. в районе Севастополя захватили в плен огромное количество наших солдат. Севастополь был превращен в огромный лагерь для военнопленных… Чудом оставшиеся в живых защитники Севастополя после войны преследовались карательными органами Берии.

Спиридонов рассказал о горькой судьбе героя Советского Союза сержанта Марии Байда, которая пережила ад фашистских лагерей, а после войны терпела издевательства в застенках советской контрразведки.

Среди защитников Севастополя, после падения города, среди пленных были и крымские татары.

Хочу коротко рассказать о судьбах хорошо известных мне двоих уроженцев Буюк-Озенбаша — защитников Севастополя. Один из них Мемет Куртбедин (Аджы-Куртбедин). До войны Мемет был биологом, специалистом по вирусологии. Работал преподавателем в Симферополе. В армии — с начала войны. Служил в медсанбате. С отступающей военной частью попал в Севастополь и участвовал в его обороне. В 1942 г. после падения главной базы ЧФ погиб в плену.

Эбазер Абла оглу Тоймаз до войны работал трактористом в колхозе. С начала войны он — матрос береговой обороны в Севастополе… После падения города ему удалось избежать немецкого плена и лесными тропами пробраться в родной Озенбаш.

В 1943-1944 гг. Эбазер Абла огу — участник партизанского движения в составе 9-го отряда Южного Соединения крымских партизан. Он — участник боев за освобождение Крыма. С 18 мая 1944 г., как и весь народ крымских татар, Эбазер — спецпереселенец. Работал в Узбекистане.

В 1952 г. он был арестован, обвинен по ст. 58 Уголовного кодекса закрытым судом. Был приговорен к смертной казни. Трое суток находился в камере смертников. Смертный приговор был заменен 25-летним тюремным заключением с последующим лишением гражданских прав сроком на 5 лет.

Срок отбывал на «комсомольской стройке» в Башкирии. Полностью реаблитирован в 1957 году. Эбазер Абда оглу Тоймаз умер 14 марта 1981 г. в г. Симферополе, похоронен на кладбище села Мазанка.

Я считаю, что полковник в отставке Станислав Владимирович Спиридонов совершил подвиг и заслужил всенародную благодарность и признание. Своими многолетними исследованиями и поиском он установил и доказал, что поражения советских войск на фронтах юга страны — в районе Керченско-Феодосийского плацдарма и Севастопольском оборонительном районе (1942) было следствием бездарности командования.

Им установлено и доказано, что героические защитники Севастополя (стотысячный гарнизон) не были эвакуированы, хотя имелись возможности их эвакуации морским путем. Этот акт предательства защитников Севастополя ВГК тщательно скрывало от советской общественности. Боясь огласки, после войны сталинские сатрапы преследовали защитников города, чудом оставшихся в живых.

Выражаю редакции газеты «Арекет» глубокую благодарность за публикацию этого ценного исследования по истории Великой Отечественной войны. Хотелось бы узнать, удалось ли полковнику С.В. Спиридонову опубликовать свой труд в полном объеме? Желательно было бы узнать, как реагировали на эту публикацию другие органы периодической печати Крыма.

Коварством и сверхвероломством сталинского руководства было и то, что свою вину и ответственность за неудачи, поражения на фронтах Крыма оно решило переложить на плечи крымских татар, обвинив их в «измене родине». Кульминацией этой многолетней клеветы, политических и военных провокаций против крымских татар стала сатанинская записка И.Сталина, адресованная Государственному Комитету Обороны. (Рассказывая об этой записке, я пишу по памяти, можете уточнить). В ней содержалось обвинение «в предательстве, измене родине» народа крымских татар в 1941-1944 гг. и мысль о необходимости его наказать «выслать навечно из Крыма, лишив всех гражданских прав».

Как было сказано ранее, сталинское руководство еще до войны начало подготовку этой чудовищной операции. Эта операция продолжала готовиться и в годы оккупации Крыма фашистами. В 1944 г. Сталин и его правительство решили, что настал момент завершить эту провокацию. ГКО решило выслать народ крымских татар навечно, лишив его всех прав и имущества. Выселение было осуществлено молниеносно. Для людей, измученных войной и оккупацией, это был страшный и неожиданный удар.

Для народа это был абсолютно неприемлемый и глубоко враждебный акт. Тем не менее, весь народ, не сговариваясь (для этого не было ни времени, ни возможности) принял единственно правильное решение — подчиниться диктату. Не согласен с рассуждением о том, что в 1944 г. наш народ был обманут. В 1944 г. имел место не обман, а ультиматум, вооруженный разбой и диктат. На «размышления» и сборы было только 15 минут.

Крым был наводнен войсками НКВД, подчиненными ведомству палача Берии. Малейшее сопротивление окончилось бы для народа катастрофой. Люди это хорошо понимали. Со стороны представителей народа крымских татар не было сделано ни одного выстрела. Это факты.

Описание трагической картины выселения крымских татар из их исторической родины — Крыма посвящены многочисленные воспоминания. О картине выселения из Куйбышевского и Бахчисарайского районов Крыма и о сложившемся жутком положении в опустевших селах и деревнях в первые дни после выселения народа рассказано в воспоминаниях моего друга детства и соседа Мемета Абла оглу Тоймаза, который был шофером большегрузного автомобиля. Он еще два месяца оставался в Крыму, служа в армии и развозя различные грузы.

Его рассказ записал и опубликовал в турецком журнале («Эмель» №197, 1998 г. Анкара) его сын — журналист Энвер Озенбашлы. В этом замечательном, правдивом документальном рассказе, к сожалению, допущен целый ряд неточностей, ошибок. Например, упомянутая в рассказе (стр.88) Эфтаде (Мамутова Эфтаде — С.О.) была сестрой не жены Мемета (как утверждается в рассказе, в тексте на турецком), а сестрой матери Мемета, которую звали Айше апте.

На той же странице сказано, что немцы при отступлении (в тексте) сожгли бензином деревню Буюк-Озенбаш … из 700 домов в деревне сохранилось примерно 10-15, что также является не совсем точным.

Дело в том, что Буюк Озенбаш и еще более сотни других татарских деревень и сел горного Крыма были сожжены и уничтожены не весной 1944 года, когда немцы отступали, а осенью 1943 года, когда фашисты проводили длительную карательную операцию против крымских партизан. Успеха тогда они не достигли. Зато издевались, убивали мирных жителей, грабили, уничтожив более сотни населенных пунктов.

Осенью 1943 года по заданию своего командира мною составлены два акта о злодеяниях немецких фашистов в деревнях Стиля и Коуш. Подобные акты были составлены и о других уничтоженных деревнях Крыма. Прошли многие десятилетия, но до сих пор помню, что в одном разрушенном доме в деревне Стиля были обнаружены тела молодой женщины и грудного ребенка.

Было установлено, что немецкий офицер зверски изнасиловал эту женщину (куски разодранной одежды лежали рядом, а затем выстрелами в голову убил ее и ребенка. В соседнем полуразрушенном доме лежала больная старуха, изнасилованная группой немецких солдат. Эти акты лежат в архивах крымских партизан.

В апреле 1944 года согласованные боевые операции частей советской армии и крымских партизан против оккупантов были настолько сильными и стремительными, что немецко-румынские войска вынуждены были отступать, оставляя города и деревни. Им не позволили уничтожить даже заминированные и подготовленные к взрыву историко-культурные и экономически важные объекты.

Несмотря на неточности считаю, нужным документальный рассказ ветерана Великой Отечественной войны Мемета Абла оглу Тоймаза, в исправленном от ошибок виде, опубликовать на крымскотатарском и русском языках (если это не было сделано раньше).

Таким образом, чего очень хотело, но на что не осмелилось даже российское самодержавие (именно полностью вытравить из Крыма всех его коренных жителей — крымских татар) сделали обезумевшие и кровожадные И.Сталин и его правительство.

Крымские татары, покидая родину в черных эшелонах, были уверены, что этот кошмар кончится, что справедливость восстановится, восторжествует ПРАВДА и народ «вернется в край родной», на Родину — в Крым…

Сеитумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к печати Асан Хуршутов

15.04.2015

Как сражались крымские партизаны (Очерк 3)

Очерк 3. Еще раз о бескровной операции крымских партизан

Статья о бескровной операции крымских партизан была опубликована в газете «Янъы дюнья» (24.07.1991 г.).

Объявленной целью этой операции было привлечение на сторону партизан вооруженных и других лиц, работавших в созданной оккупантами местной администрации, для их участия в боях по освобождению Крыма. Эта операция, по-видимому, имела и необъявленную часть цели, которая оставалась секретом командования.

Прежде всего, хочу подчеркнуть, что в начале ноября 1941 года оккупация немецкими войсками Крыма (за исключением Севастопольского оборонительного района) была свершившимся фактом. Эта оккупация продолжалась 2 года и 5,5 месяцев.

Считаю своим долгом особо подчеркнуть и то, что жители советского Крыма, как и всего Советского Союза, были глубоко враждебно настроены против оккупантов.

Тем не менее, ради самосохранения и выживания, они вынуждены были (как временная мера) пойти на контакты с военной администрацией оккупантов и участвовать (определенной своей частью) в работе местных органов. Альтернативы этому не было. Органы советской власти самоликвидировались, местами — даже до появления войск противника. Вот так в Крыму, как и на других оккупированных территориях страны, появились мэры городов, старосты сел и районов, переводчики, полицейские, специалисты различных служб, учителя, врачи. Все они были вынуждены взяться за свои дела во имя жизни…

Среди этих людей оказались и предатели интересов своего народа. Но таких было немного. Большинство же этих людей были и остались патриотами своей родины, помогали мирному населению, подпольщикам, партизанам, разведчикам Красной Армии…

В апреле 1944 года, за двое суток до начала боевых действий по освобождению Крыма от немецко-фашистских интервентов, нам сообщили, что по приказу Главного командования (по-видимому, не без участия ведомства Л. Берии) отряды всех трех Соединений крымских партизан должны провести специальные бескровные операции.

Командование 9-го отряда Южного соединения крымских партизан на своей территории проведение такой операции возложило на автора этих строк. В качестве помощников были выделены два молодых бойца, вооруженных автоматами и гранатами. Моя миссия была сугубо мирная. Поэтому свое оружие я оставил на базе отряда. Выполняя задание, я со своими помощниками, побывал в деревнях Юкъары Керменчик, Гъавр и Фотисала и передал призыв Главкома Советской Армии, обращенный к сельским старостам, полицейским и другим лицам, в силу разных обстоятельств работавших в органах местной администрации.

В призыве содержалось примерно следующее: «В создавшейся сложной, критической обстановке в Крыму, подумайте и переходите к партизанам. В операциях по освобождению Крыма участвуйте совместно с советскими солдатами». Кроме этого в призыве было сказано, что лицам с оружием в руках, принимающих участие в боях по освобождению Крыма, обещается учет этого факта при рассмотрении их дел соответствующими органами. (Здесь я должен оговориться, что письменный текст обращения Главкома я лично не увидел. Всё, что сказано — это со слов командира и начальника штаба нашего отряда).

Мое общение со старостами, полицейскими и другими лицами, работавшими в органах местной администрации, носило характер многочисленных коротких бесед с каждым в отдельности или же с небольшими группами людей. С моей стороны никакого нажима, угроз не было, людям давалось время подумать и самим принимать решение. Мы указывали время и место сбора для лиц, готовых перейти на сторону партизан.

Из вышеназванных и прилегающих сел (а слух о бескровной операции распространился быстро) на сторону партизан перешло около 70 человек. Мы с ними сразу же направились на базу нашего отряда — в деревню Стиля. На всю операцию было отведено двое суток. Надо было торопиться.

По пути, когда наша группа поднялась на возвышенность (плато) между долинами рек Бельбек и Кача, мы встретились с другой, такой же группой людей, собранных представителями другого партизанского отряда из других деревень. Из этой встреченной нами группы часть людей изъявила желание отправиться в наш, девятый, отряд. К нам присоединились и группа полицейских (20 человек) Куйбышевского района во главе с их начальником Али Эфенди. Таким образом, количество людей в нашей группе намного увеличилось. Многие из них имели при себе оружие (винтовки, автоматы, пистолеты и даже ручной пулемет). Среди привлечённых были и безоружные молодые парни, изъявившие желание сражаться с врагом вместе с партизанами.

Такое успешное завершение бескровной операции 9-го отряда, подобных операций крымских партизан в целом, было результатом огромной работы по развитию партизанского движения края с осени 1942г. В этой связи следует особо отметить известное Постановление бюро Крымского обкома партии, принятое осенью 1942 года и снятие со своих должностей тогдашних руководителей крымских партизан — командующего Мокроусова и комиссара Мартынова за их враждебные действия и клеветническую политику в отношении народа крымских татар.

Исключительное значение для развития партизанского движения имело и пополнение рядов крымских партизан пятьюдесятью коммунистами-добровольцами летом 1943 года. В результате этих и других принятых мер уже во второй половине 1943 года и начале 1944 года партизанское движение в Крыму, и в особенности среди крымских татар, приняло массовый характер. Партизанам верили, к их голосу прислушивались.

Произошли определенные изменения в качественном составе интересовавшей нас категории граждан. Часть бандитствующих старост и полицейских были наказаны партизанами. На них устраивались засады. Другая часть была вынуждена сменить место жительства, т.е. бежали.

На должность старост и полицейских население само выдвигало своих надежных людей. Иногда эти посты люди занимали только по настоятельной просьбе местных жителей. Многие из них были связаны с подпольем. Все вышеперечисленное, а так же, то, что партизаны говорили и действовали от имени Главного Военного Командования Советской Армии, определили успех бескровной операции.

Следует особо отметить успех этих операций в горно-лесной и предгорной зонах Крыма, где были расположены селения крымских татар. Поэтому основной контингент перешедших на сторону партизан — это были крымские татары. Мне представляется, что главным образом для этого и предприняты были эти «бескровные» операции.

Всех собранных людей я передал, ожидавшим нас командиру и комиссару 9-го отряда. При этом присутствовал и командир 7-й бригады Л.И. Вихман.

На следующий день утром я узнал, что Али Эфенди расстрелян. Бывший начальник полиции Куйбышевского района Али Эфенди был обвинен в «измене родине» и решением чрезвычайного суда расстрелян. Я был уверен тогда, не сомневаюсь и в данное время, что командир 7-й бригады Л.И. Вихман и комиссар 9-го отряда М. Мамутов (главные организаторы судебной расправы) подозрительно быстро решили судьбу этой неординарной личности.

Партизанам 9-го отряда было известно, что в 1943 г. Л.И. Вихман и М. Мамутов сотрудничали с Али Эфенди. Давали ему задания и получали от него ценные секретные сведения о гарнизонах, планах противника. Все было нормально. Потом что-то случилось, и в этом обвинили Али Эфенди. Мамутов (не без согласия Вихмана) как-то под видом встречи организовал засаду-покушение на жизнь Али Эфенди, но эта затея провалилась.

Али Эфенди высвободился из «объятий» нападавших и ушел, не причинив им вреда. Провалилось и, организованное одновременно с засадой на самого Али Эфенди (в тот же день и час), нападение группы партизан на руководимый Али временный лагерь полицейских в деревне Айрыгуль. Полицейские не захотели воевать против партизан и, воспользовавшись темнотой, рассеялись в ночи.

Несмотря на всё содеянное с ним, Али Эфенди с двадцатью вооруженными полицейскими пришел в 9-й партизанский отряд и в устном рапорте, в присутствии Л. Вихмана и М. Мамутова, заявил, что готов выполнить любое задание. Как видно, за собой он вину не чувствовал. Явился к партизанам, воспользовавшись обращением и обещаниями Главного Военного Командования. П

одробнее на эту тему написано в моей статье «Али Эфенди ким эди?» («Янъы дюнья», 04.09.1992) и в четырех откликах на нее, опубликованных той же газетой («Янъы дюнья» от 06.11.1992 г. и 26.02.1993 г.). Как выяснилось, Али Эфенди — это был Али Бекиров, уроженец деревни Янджу Куйбышевского района, младший из шести братьев знатной семьи Бекировых, учитель, член ВКП (б), участник Великой Отечественной войны, лейтенант. Избежал немецкого плена. С начала 1942 года был начальником полиции Куйбышевского района.

В письмах-откликах утверждают, что он вместе с главой районной администрации Куддусом Эфенди совершил много добрых дел и помог населению пережить фашистсткую оккупацию. В откликах приведены конкретные факты о положительной деятельности Али Эфенди. Высказано твердое мнение, что Али Бекиров внедрился в полицию по заданию подпольной организации, чтобы получить возможность для активной патриотической деятельности.

Подобное утверждение Ремзи Рустемов услышал от ныне покойного отца — Рустема Бекирова (1886 года рождения). Отец, как пишет Ремзи, категорически заявлял: «Али Бекиров не изменил родине» (см. «Янъы дюнья» 26.02.93). О тайных политических мотивах службы Али Бекирова в полицлии говорится и в статье Эдема Усеинова, хорошо знавшего Али Эфенди.

Факты антифашистской деятельности крымских татар, работавших в органах местной администрации, были широко известным, распространенным, стихийным явлением. Эти факты своевременно (по горячим следам) не были изучены. Помешала трагедия выселения нашего народа. В архивах об этих фактах сведений нет. Деятельность Али Эфенди является одним из подобных красноречивых фактов служения родине. Только так я расцениваю деятельность Али Бекирова.

В чем конкретно выразилась вина Али Эфенди? Ответ на этот вопрос имеется в статье Э. Усеинова («Янъы дюнья», 04.09.92), который приводит слова очевидца: «Он (Али Эфенди — С.О) одно из заданий (руководителей партизан — С.О.) не смог выполнить».

В статье Усеинова фамилия очевидца не названа. Однако, познакомившись с его статьей, я понял, что автор имел ввиду комиссара 8-го отряда Южного Соединения Абкерима Аширова, который был одним из самых активных организаторов и участников партизанского движения в Крыму в 1943-1944 гг. Я также понял, что говоря о задании, которое якобы не смог выполнить Али Эфенди, имелось ввиду другое — ошибки, допущенные при проведении операции по разгрому гарнизона оккупантов в деревне Фотисала осенью 1943 года.

Перед началом этой боевой операции, в которой участвовали партизаны 7-й бригады, нас — партизан 9-го отряда — ознакомили с разведданными о фотисалинском гарнизоне и приложенная схематическая карта были исчерпывающими. Тогда нетрудно было догадаться, что эти материалы получены с помощью Али Эфенди.

При реализации же этого, хорошо составленного плана, были допущены отклонения и ошибки, вызвавшие потери личного состава. В любом случае ошибки эти были допущены организаторами боевой операции. Они свои ошибки решили переложить на плечи Али Эфенди и поспешно казнили его, не дав ему возможности высказаться перед общественностью партизан и оправдаться.

Подробнее обо всем этом — в моей рукописи «Нападение партизан на гарнизон оккупантов» (в связи с откликами на статью «Али Эфенди ким эди»?). В 1993 году рукопись заказным письмом была направлена в Симферополь в адрес редакции газеты «Янъы дюнья». О ее судьбе мне ничего не известно. Копия сопроводительного письма на имя Аблязиза Велиева и экземпляр рукописи у меня сохранились.

Приведенные мною в отряд люди были разделены на группы и распределены по нескольким соседним отрядам. В нашем отряде была оставлена группа около 25-30 человек, командиром которой назначили меня. В операциях по освобождению Крыма наш 9 отряд действовал в Куйбышевском районе.

Группа, подчиненная мне, выполняла конкретные поручения командования отряда, взаимодействуя с группой партизан, командиром которой был мой друг, уроженец Буюк Озеншаба человек с львиным сердцем — Осман Базиргян. О действиях бойцов двух наших групп при освобождении Крыма я коротко рассказал в очерке «Акъикъат ве тек акъикъат («Янъы дюнья», 18.05.1991).

Мне известно, что такая же группа приведенных мною людей оказалась в составе 8-го партизанского отряда (командир — Алиев, комиссар — Аширов Абкерим), действовавшего тогда в районе г. Ялты.

Все перешедшие на сторону партизан патриоты с оружием в руках участвовали в операциях по освобождению родной земли. Однако сразу же после освобождения Крыма от фашистских захватчиков все эти советские граждане без следствия и суда были объявлены врагами народа и репрессированы. Мне лично известно, что так было в Куйбышевском, Бахчисарайском, Ялтинском районах.

До сих пор помню — была середина апреля 1944 года. Большая группа крымских татар, пришедших в партизанам и участвовавших в боевых операциях по освобождению Крыма, а затем объявленных врагами народа, была из Куйбышевского и Бахчисарайского районов этапом доставлена в Бахчисарай и размещена во дворе Хансарая. Группу арестованных охраняли как особо опасных преступников.

Помню слова начальника РОВД, человека из центра, который обращаясь к своим работникам и партизанам, сказал: «Проходите к арестованным, если найдете подходящую для себя обувь и одежду заберите и оставьте взамен свою изношенную». Эти слова означали, что арестованные уже были на положении особо опасных преступников. (Партизаны, хотя и были плохо одеты и обуты, но «щедростью» начальника не воспользовались). Так было повсюду в Крыму.

Все арестованные были репрессированы. Другими словами, они были расстреляны или же замучены в сталинских лагерях смерти. Оставшиеся в живых после отбытия срока в этих лагерях, характеризуя свое состояние, называли себя «живыми трупами». Утверждая так, я имею ввиду, в частности Эдема Усеинова — автора статьи «Али Эфенди акъкъында» («Янъы дюнья», 1992 г.).

Таким образом, бескровная вначале операция крымских партизан имела свое кровавое продолжение. Это было тщательно, с учетом политической обстановки в оккупированном Крыму (высокий патриотизм коренных жителей, а также массовость, боевитость и авторитет партизанского движения), подготовленная ведомством Л. Берии и объявленная от имени Главного Командования диверсионная операция, главной целью которой было уничтожение большой группы вооруженных людей — крымских татар, переживших немецко-фашистскую оккупацию и готовых без колебания выступить против оккупантов. Впоследствии эту готовность они доказали на деле.

Нам представляется, что указанную категорию вооруженных людей карательные органы Берии-Сталина рассматривали как возможную серьезную помеху при проведении готовящейся депортации крымских татар. Поэтому указанные органы решили обманным путем собрать, использовать в боевых операциях при освобождении Крыма, а затем, объявив их врагами народа, уничтожить.

Кроме того, объявление еще одной большой группы крымских татар врагами народа увеличивает «количество коллаборационистов из числа крымских татар», а это усиливало «козырь» Берии и Сталина в пользу выселения всего народа крымских татар.

Коварство и кощунство Сталина и Берии заключалось еще и в том, что для осуществления своих гнусных целей-провокаций и диверсий против народа крымских татар — они использовали и священное освободительное партизанское движение в Крыму. При этом рядовые партизаны оказались обманутыми пособниками этого преступления.

Руководители партизан эти секреты знали с самого начала «бескровной партизанской операции». В этом теперь уже у меня сомнений нет. Именно поэтому Вихман и Мамутов быстро, бесшумно, хладнокровно приняли решение о расстреле Али Эфенди. Они знали, что примерно такая же участь ожидает и других, перешедших на сторону партизан граждан.

В архивах крымских партизан и органов МВД Крыма какие-то сведения об этих жертвах сталинизма должны быть. Эти сведения наверняка фальсифицированы. Тем не менее, они позволят установить общее число этих жертв узнать некоторые конкретные сведения о каждой из них, составить их списки.

Наш народ, широкие круги общественности вправе узнать и об этих зверствах, предшествовавших выселению крымскотатарского народа. Наши молодые историки должны продолжить изучение этих драматических событий. Наш долг — решить вопрос о реабилитации всех погибших, но все еще не реабилитированных.

Я имею в виду, в частиости, Али Бекирова и многих других, расстрелянных и замученных в тюрьмах. Надо официально снять с них клеймо «врагов народа».

Сейтумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к печати Асан Хуршутов

Дополнительные материалы по теме:

14.04.2015

Как сражались крымские партизаны (Очерк 2)

Предлагаем вашему вниманию серию очерков Сеитумера Османова, участника партизанского движения в Крыму, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Очерк 2.

Бомбардировка советской авиацией татарских сел горного Крыма осенью 1943 года

В очерке «Внук Османа Эфенди из Озенбаша» я коротко рассказал о статье Юрия Бекировича Османова «Тарихкъа такълид» («Янъы дюнья»,10.09.93 г.) где он критикует рассуждения историка А. Зарубина о коллаборационизме в Крыму в годы Великой Отечественной войны» («Колесо обозрения», №8, август 1993 г.).

Ю.Б. Османов оценивает позицию историка как клеветническую по отношению к народу крымских татар. Приводимые историком факты взяты из фальсифицированных архивов, повторяют ложь и клевету сталинистов.

Кроме того, историком не были учтены — «забыты» целый ряд фактов и факторов, имевших место тогда в Крыму, без учета которых невозможно понять, правильно оценить масштабы, роль и значение борьбы крымских татар против германского фашизма.

Среди «забытых» историком фактов Ю.Б. Османов отметил, в частности, и факт бомбардировки советской авиацией ряда татарских деревень горного Крыма, когда в них не было оккупантов.

Юрий Бекирович Османов считает, что эта акция была запланирована и проведена как прецедент для последующего обвинения крымских татар…

Достоверность этого факта у меня сомнения не вызывает потому, что я сам был очевидцем такой бомбардировки.

Была вторая половина осени 1943 года. Близилась к концу карательная операция немецких оккупантов против партизан. Будучи своевременно осведомлены о планах противника партизаны подготовились и успешно отражали атаки карателей, часто сами проводили наступательные операции, изматывая силы и нанося урон врагу.

Наш 9-й отряд в начале вражеского наступления на лес сменил свое место дислокации, а мирных жителей деревни Стиля перебазировал в недоступный для карателей горно-лесной массив Каспана, где был организован лагерь для гражданских лиц. Сам отряд занял новую позицию, удобную для обороны. Позднее, в ходе боев, отряд маневрировал, нанося удары по противнику. Озлобленные фашисты издевались над мирным населением, сжигали целые деревни в горно-лесной местности с целью создать мертвую зону вокруг партизан.

9-й отряд выполнял и задания вышестоящего начальства. Однажды штаб отряда получил необычное задание — разжечь костры для ориентировки самолетов-бомбардировщиков, идущих бомбить деревни крымских татар Стиля и Коуш Бахчисарайского района. Было указано время и место для разжигания костров. Выполнение этого задания было поручено отделению партизан, командиром которого был Осман Исмаил оглу Базиргян. В операции участвовал и автор этих строк.

Нам, партизанам, тем более — советскому командованию было тогда известно, что в деревнях Стиля и Коуш дома были сожжены немецкими войсками. Эти деревни были пусты: в них не было на тот момент ни жителей, ни вражеских гарнизонов. Поэтому для нас цели, смысл этой бомбардировки оставались неясными, непонятными. Однако приказ центра мы не обсуждали, а выполняли.

Выполнили и этот приказ: в указанное время и в указанном на карте месте костры были зажжены. Через некоторое время в небе над кострами появились два самолета-бомбардировщика, которые направились в сторону деревень Стиля и Коуш. Вскоре мы услышали разрывы сброшенных бомб.

Считаю нужным еще раз напомнить о том, что в уже упомянутой мною статье Яя Касымова содержится информация, согласно которой Мокроусов и Мартынов в 1942 году обратились к командированию Советской Армии с просьбой подвергнуть бомбардировке мирные татарские деревни Кучук Озенбаш и Стиля.

Согласно свидетельства Эскендера Рамазанова («Арекет», 21.07.95) вечером 16 мая 1942 года советские самолеты подвергли бомбардировке село Буюк Озенбаш, когда в нем не было немецких солдат. От бомбардировки погибли 18 человек (стариков и детей), было ранено 30 жителей.

Я думаю, что перечисленными фактами не исчерпываются все случаи бомбардировок советской авиацией татарских деревень и сел горного Крыма. Тем не менее уже известные материалы свидетельствуют о том, что секретные службы Л.Берия и И.Сталина в своей диверсионной деятельности — планах против крымских татар этим бомбардировкам населенных пунктов горного Крыма придавали особое значение.

Как уже сказано, эти бомбардировки были использованы врагами нашего народа как прецедент, предлог для обвинения крымских татар в несуществующих грехах. Кроме того, такие бомбардировки и подобные им провокационные акции имели целью затормозить и помешать массовому участию крымских татар в партизанском движении против фашистских оккупантов.

Эти попытки провалились. Крымские татары выступили активными борцами против иноземных захватчиков, против чумы ХХ века — фашизма…

Сеитумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

Подготовил к публикации Асан Хуршутов

Дополнительные матениалы по теме:

13.04.2015

Как сражались крымские партизаны (Очерк I)

Предлагаем вашему вниманию серию очерков Сеитумера Османова, участника партизанского движения в Крыму, ученого-биолога, уроженца деревни Буюк Озенбаш Куйбышевского района Крымской АССР (ныне с. Счастливцево Бахчисарайского р-на Республики Крым).

Я верю…

В очерках рассматриваются некоторые известные мне события из истории подполья и партизанского движения в Крыму 1941-1944 гг. В них по-новому освещены некоторые события и факты, известные из моих прежних публикаций.

В частности, красной нитью проходит мысль о наличии постоянной антитатарской деятельности.., использования для этих провокаций партизанского движения.

Эта деятельность… началась до войны, продолжилась в годы войны и фашистской оккупации, а затем до самого выселения народа.

Наши историки должны продолжать исследовательскую работу по проблеме, которую я затронул, поскольку это нужно для полного восстановления истины. Это нужно для широкой общественности Крыма, чтобы выбить из рук шовинистов и других противников народа их отравленное оружие лжи.

Я верю, мое слово отзовется в сердцах и будет не напрасным.

Очерк 1. О партизанском движении в 1941-1944 гг.

В статье, опубликованной в газете «Арекет» (26.11.1997 г.) и посвященной партизанскому движению и антифашистскому подполью в Крыму в 1941-1944 гг., Айше Мемеджанова приводит интересные сведения… Она рассказала об участии 12-го партизанского отряда в операциях по освобождению Крыма от оккупантов, упомянула командира отряда Парамонова Михаила Федоровича, назвала имена нескольких бойцов отряда и другие факты.

В связи с этим я нашел нужным высказать некоторые уточнения, замечания и дополнения, и свои соображения по затронутым вопросам. Прежде всего считаю нужным отметить, что М.Ф. Парамонов весь период немецко-фашистской оккупации Крыма храбро сражался против захватчиков. О нем следует говорить и писать.

В октябре 1943 года М.Ф. Парамонов был назначен командиром вновь организованного 7-го партизанского отряда в составе бригады, комиссаром которой был М.В. Селимов, а командиром — М. Македонский. Бойцами нового отряда были жители и уроженцы крымскотатарских сел Буюк Озенбаш, Стиля и Коуш, люди, хорошо знавшие друг друга.

Парамонов М.Ф., возглавлявший отряд, сразу же нашел подход к бойцам, пользовался их уважением и доверием. Позже Михаил Федорович возглавил и успешно руководил 12-м партизанским отрядом, в состав которого вошла и часть бойцов, с которыми Парамонов ранее служил. Среди них был и командир группы Эмир-Асан Куртмоллаев со своими бойцами…

В самом начале Великой Отечественной войны Эмир-Асан Куртмоллаев свою супругу Акифе Сафаевну и дочь Ленияр отправил к дальним родственникам в Алма-Ату, а сам ушел на фронт командиром взвода пехотного полка. Он участвовал в тяжелых сражениях на юге Украины и на севере Крыма. Ему чудом удалось избежать немецкого плена и вернуться в Симферополь. Более года он вел подпольную антифашистскую агитационную работу среди населения. Пришло время, он получил очередной номер газеты «Красный Крым» и прочел слова «Все — к оружию!» Куртмоллаев ушел в партизанский лес и взял в руки оружие.

Эмир-Асан был глубоко интеллигентным, очень скромным и мягким в обращении с людьми человеком. Однако эти качества не мешали ему при выполнении задания организовывать диверсии, пускать под откос железнодорожные составы, груженные вражескими солдатами и боеприпасами. Участвуя в боевых операциях по освобождению Крыма от оккупантов, Эмир-Асан Куртмоллаев со своей группой, наряду с другими действиями, разминировал известные всему миру винные подвалы Массандры. Спас их от разграбления и уничтожения.

…Я хорошо знал его отца — Куртмолла агу по прозвищу «Къушакъсыз». Его дом стоял на пригорке у обочины шоссе при въезде в Буюк Озенбаш. У Куртмолла агъа кроме Эмир- Асана были еще два сына и две дочери. Один из сыновей — Эмир-Усеин был расстрелян немцами в Буюк Озенбаше.

С Эмир-Асаном мы познакомились и подружились будучи студентами Крымского пединститута, организованного на базе Таврического университета. Мы учились на разных факультетах. Эмир-Асан окончил Восточный факультет, остался в Симферополе, закончил аспирантуру и более 10 лет проработал в пединституте и в НИИ крымскотатарского языка и литературы. Опубликовал целый ряд научных работ по крымскотатарскому языкознанию, был соавтором четырех школьных учебников грамматики родного языка. Я же аспирантуру окончил в Ленинграде, работал в Архангельске, Челябинске, Севастополе…

Как старые друзья и убежденные антифашисты мы вновь встретились в Симферополе в марте 1942 года. Встретились в тяжелое для страны, для народа и нас время. У меня в кармане были паспорт, военный билет и диплом кандидата наук. В симферопольской полиции я выступил свидетелем того, что Эмир-Асан Куртмоллаев не был мобилизован и в Красной Армии не служил, его паспорт, военный билет и другие документы похищены грабителями, опустошившими его квартиру. Таким путем, Э. Куртмоллаев получил от симферопольского полицейского управления справку, заменяющую паспорт и военный билет. Сейчас я понимаю, что за такой обман меня могли расстрелять. Но тогда я об этом не думал.

В 1943 году в лес к партизанам через Буюк Озенбаш мы шли также вместе. Мы одновременно вступили в состав 7-го партизанского отряда. Потом я оказался в 9-м отряде, а Э. Куртмоллаев — в 12-м…

После войны мы регулярно переписывались… Эмир-Асан с семьей жил в Алма-Ате, где работал преподавателем истории СССР и казахского языка. Когда же вышел запрет на преподавательскую деятельность для крымских татар, не состоявших в КПСС, он стал инспектором Минпрома Казахстана.

Эмир-Асан Куртмоллаев Кушаксыз (1902-1973) умер и похоронен в Алма-Ате. При жизни он не смог получить партизанский билет и удостоверение участника Великой Отечественной войны. Эти документы после его смерти были вручены вдове и дочери. В данное время в Алма-Ате живет преподаватель музыки Леньяр Эмир-Асановна Куртмоллаева.

Упомянутый в статье Айше Мемеджановой Сервер Мейдаш был уроженцем и жителем не Фоти-Сала, а Буюк Озенбаша. Он был бойцом 9-го партизанского отряда, участвовал во многих болевых операциях. Сервер Мейдаш геройски погиб в бою при штурме партизанской бригадой фашистского гарнизона в селе Фоти-Сала…

Значительную часть своей статьи А. Мемеджанова посвятила рассказу о встречах с известным организатором партизанского движения в Крыму в 1943-1944 годы Мустафой Вейсовичем Селимовым.

М.В. Селимов начал свою партизанскую деятельность в должности комиссара отряда. Потом стал комиссаром бригады, а в последствии — одним из организаторов и комиссаром Южного соединения крымских партизан. (Подробнее о жизни и деятельности М.В. Селимова можно прочитать в очерке журналиста А. Велиева «Федакярлыкъ» в газете «Ленин байрагъы» от 01.07.1981 г.)

Утверждение автора статьи, что Бекир Османов сражался в Южном соединении ошибочно. Дело в том, что М.В. Селимов в партизанский лес был заброшен 25 июня 1943 года в составе большой группы (50 человек) партработников-добровольцев для поддержки и активизации партизанского движения в Крыму. Среди десантированных было много крымских татар. Роль и значение такого пополнения для развития движения народных мстителей в Крыму переоценить невозможно.

Бекир Османов же вступил в Куйбышевский партизанский отряд первого ноября 1941 года, в центре Куйбышевского района Крымской АССР поселке Албат, где этот отряд был организован. Командиром отряда был назначен бывший сотрудник РОВД Неджмединов, комиссаром — бывший председатель райисполкома Аметов. Отряд был укомплектован и состоял из работников районных и сельских учреждений — членов партии. Кандидат в члены ВКП(б) Б. Османов с определенными трудностями был включен в состав отряда.

Отряд сразу же отправился на свою базу, расположенную в лесном массиве горы Бойка. Во второй половине ноября 1941 г. Куйбышевский партизанский отряд был неожиданно атакован немецкими карателями, был разбит и перестал существовать… Немецкие войска подозрительно быстро освоились в районе, добрались до находящейся далеко в горах базы отряда.

Думается, что здесь имело место прямое предательство. В этом плане для размышления привожу небольшой отрывок из статьи Яя Касымова (см. «Ленин байрагъы» от 06.04.1989 г.), где говорится: «Житель Махачкалы А.И. Олеша (участник партизанского движения в Крыму) писал редакции журнала «Звезда» о том, что Мокроусов сотни сбежавших от оккупантов и взявших в руки оружие, и стремившихся бороться с немцами патриотов — татар гнал из леса и предавал в руки гитлеровцев».

Подробнее о трагедии Куйбышевского партизанского отряда можно прочесть в очерке Бекира Османова «Отряднынъ дженкявер куньлери» «Фронтовые будни отряда») (журнал «Йылдыз», № 5, 1989 г.).

Считаю нужным подчеркнуть, что очерк этот посвящен одной боевой операции Севастопольского партизанского отряда. В очерке коротко сообщено и о разгроме Куйбышевского отряда в ноябре 1941 г. О некоторых подробностях этой трагедии можно узнать также из моей статьи «Акъикъат ве те акъикъат» в газете «Янъы дюнья» от 8 мая 1991 года.

Возвращаясь к вопросу о партизанской деятельности Бекира Османова, следует сказать, что она проходила главным образом в составе Севастопольского партизанского отряда. Бекир Османов выполнял и отдельные разведывательные задания командования крымских партизан и за проявленные при этом мужество и героизм представлен к высшей правительственной награде. (См.: Интервью Г.Л. Северского газете «Достлукъ», 10.09.1989 г.) Таким образом, Бекир Османов был участником партизанского движения в Крыму в 1941-1942 гг. Позже он был отправлен в тыл для лечения и отдыха.

…На страницах крымских газет, издающихся на русском языке, многие годы периодически появляются статьи, в которых муссируется вопрос о степени участия крымских татар в подполье и партизанском движении.

Отношение крымских татар к оккупационному режиму носило характер массового, стихийного сопротивления. В связи с выселением крымских татар, в свое время этот вопрос остался неизученным. Не исследованной осталась и подпольная антифашистская деятельность многих крымских татар. Они о своей работе и борьбе отчетов не писали, в архивах о них сведений нет.

Авторы многих клеветнических статей отстаивают давно осужденный и отброшенный, лживый тезис о том, что в подполье и партизанском движении против фашистских оккупантов роль — участие крымских татар, якобы, была относительно меньше, чем у русских и других народов, представители которых жили тогда в Крыму. И наоборот, якобы, изменников-коллаборационистов среди крымских татар было больше, чем среди других национальностей. В качестве аргументов этой лжи используются данные фальсифицированных архивов, сомнительных источников, занимаются подтасовкой фактов и прямым обманом.

Секреты этой кухни раскрыты, разоблачены в ряде статей, но эти статьи в Крыму напечатаны только на крымскотатарском языке… Учитывая это обстоятельство, я нашел нужным напомнить те «цифры» и «факты», которые часто повторяют наши недруги в своих писаниях, и дать им объективное объяснение…

В статях часто повторяются данные о том, что в январе 1943 года в Крыму было всего 262 партизана, из них русских — 145, украинцев — 68, белорусов — 6, татар — 6, грузин — 6 и другие… Здесь «не замечены» два важный момента. Во-первых, осенью 1942 года командование эвакуировало на Большую землю многочисленную группу партизан для лечения и отдыха.

По анализу профессора Рефика Музафарова, эта эвакуация была вызвана тем, что непригодные к строевой службе в армии (по возрасту или по состоянию здоровья) гражданские лица выдерживают условия партизанской жизни всего около года. Таким образом, к январю 1943 года в лесах Крыма было оставлено небольшое количество молодых, здоровых людей.

Однако преобладающее большинство оставшихся партизан русской и украинской национальности до войны не были жителями Крыма. Это были те, кто попал в партизанский лес из действующих частей Красной Армии, не сумевших осенью 1941 года прорваться в осажденный Севастополь и вынужденных отступить к партизанам. После неудачного Судакского десанта (январь 1942 г.) часть солдат, оставшихся в живых, также пробилась к партизанам Крыма. Среди упомянутых 262 человек, как пишет Р. Музафаров, «были и крымские татары, но их было очень мало, около нескольких десятков человек».

Иногда вытаскивают и такой «факт». «В партизанских отрядах в течении 2,5 лет непрерывно воевали 4 татарина». Из такой «информации» у читателя создается впечатление, что в партизанских отрядах два с половиной года служили сотни, тысячи человек «а татар только четыре». На самом деле это совсем не так. На самом деле таких (воевавших в лесах партизан весь период немецкой оккупации полуострова — ред.) было всего-навсего 27 человек. Из них 14 военных, (они не были жителями Крыма). Из оставшихся 13 партизан — жителей Крыма — четверо были крымскими татарами. Это соотношение вполне нормально.

Публикуются и такие данные, что к 15 января 1944 годад в партизанских отрядах Крыма было 3735 человек. Из них русских — 1944, украинцев — 348, белорусов — 22, крымских татар — 598 (из них 262 человека ранее служили в добровольческих формированиях немцев), 69 армян, 134 грузина (из них часть ранее была в добровольческих формированиях немцев) и представители других национальностей.

Анализируя этот материал, Р. Музафаров выявил, что в январе 1944 г. значительная часть партизан, говоривших на русском, украинском и белорусском языках до войны не были жителями Крыма. Кроме того, преобладающее большинство их ранее служили в добровольческих формированиях оккупантов. Этот факт Музафаров подтвердил, приведя специально выдержки из «документальных произведений» Н. Лугового («Побратимы», 1966 г.), А. Лазоркина («Добровольцы», газета «Крымская правда от 16.08.1967 г.), а также из работы «Братья говорят» (Симферополь, 1968 г.).

Таким образом в январе 1944 года среди крымских партизан разных национальностей (русские, украинцы, грузины, армяне, крымские татары, азербайджанцы и другие) значительное количество составляли люди, ранее находившиеся в различных добровольческих формированиях немцев. Все это факты, от которых клеветникам никак не отвертеться.

В 1942-43 годы в Симферополе и в других городах Крыма имелись части так называемой «Русской освободительной армии» (РОА) и другие добровольческие формирования, укомплектованные, главным образом из плененных красноармейцев и часто не по их доброй воле, а путем применения коварных фашистстких методов в спецлагерях и тюрьмах для военнопленных. Поэтому и не случайно эти добровольцы» с оружием в руках поодиночке и группами присоединились к партизанам, когда представлялась возможность. Это было делом не простым и не легким. Но все это было. Автор этих строк был свидетелем всего, что сказано выше.

Авторы клеветнических статей «забывают» или просто отрицают, что в 1941-42 годы командующий партизанским движением в Крыму Мокроусов и комиссар Мартынов проводили открыто враждебную политику против крымских татар, обвиняя народ во всех неудачах партизан, виновниками же были они сами — Мокроусов и Мартынов.

В Постановлении от 18 октября 1942 г. бюро Крымского обкома ВКП(б) решительно осудило неправильные, политически вредные их рассуждения о том, что, якобы, крымские татары враждебно относятся к партизанам. Бюро обкома подчеркнуло, что «крымские татары, как и все другие трудящиеся Крыма, враждебно относятся к немецким и румынским оккупантам». В тексте постановления о продуктовых базах партизан сказано так: «хотя продуктовые базы были разграблены фашистами, но это расценивалось, как преступления крымских татар и появившиеся в лесу граждане расстреливались».

Хочу особо подчеркнуть, что газеты, печатающие клеветнические материалы о партизанском движении, полностью игнорируют это мудрое, объективное и актуальное по сей день постановление бюро Крымского обкома партии.

10 ноября 1989 года в газете «Достлукъ» было опубликовано интервью председателя областного комитета крымских партизан Г.Л. Северского, который в 1941-42 годы был заместителем командующего, а с конца 1942 г. и в 1943 г. — командующим движением крымских партизан. Отвечая на вопросы корреспондентов газеты, он сообщил о проведенной подготовительной работе (комплектование партизанских отрядов, подготовка материальной базы в 1941 г.) и о результатах боевой деятельности крымских партизан в 1941-42 гг.

Материалы интервью такого компетентного лица, как Г.Л. Северский, были во многом очень основательными и исчерпывающими. Приведенные данные ярко свидетельствуют о том, что в рядах партизан против фашистских захватчиков с начала и до конца оккупации Крыма активно, самоотверженно сражались и крымские татары. Однако в своем интервью Г.Л. Северский фактически также проигнорировал Постановление бюро Крымского обкома партии от 18 октября 1942 года. Ведь в 1941-42 гг. Северский был заместителем командующего движением крымских партизан Мокроусова. За допущенные нарушения в партизанском движении определенную ответственность несет и сам Георгий Леонидович.

В интервью особо подчеркнуто то, что во многих книгах и публикациях появившихся после выселения крымских татар, имена передовых людей народа не упомянуты или даны в извращенном, очерненном виде. В книгах же Вергасова, Первенцева, Македонского выдающиеся партизаны-патриоты Родины из крымских татар изображены как «враги народа», «немецкие шпионы».

Но я категорически не согласен с генералом Северским квалифицировавшим эти акты клеветы против крымских татар как «грубые ошибки», допущенные в отношении к отдельным лицам. Всё это — провокации, совершенные для очернения, оскорбления и уничтожения крымских татар, для оправдания преступления 18 мая 1944 г. Нельзя до сих пор прикидываться не понимающими все это. Авторы подобных книг, содержащих клевету, разжигающих национальную неприязнь, оскорбляющих честь и достоинство крымских татар, как и любого другого народа, должны быть привлечены к судебной ответственности.

Прошли многие десятилетия с тех пор как обсуждаемые события происходили. В настоящее время очевидно, что правильно оценить, квалифицировать деятельность руководителей партизанского движения в Крыму в 1941-1942 гг. возможно лишь с учетом общей политической обстановки в Крымской АССР в предвоенные годы и в самом начале войны с Германией.

Перед началом войны политическая обстановка в Крыму была очень сложной. По чьей-то злой воле среди населения циркулировали разные, не совсем понятные слухи.

Вот что писал об этом ныне покойный Яя Касимов (министр юстиции Крымской АССР в предвоенные годы — ред.) в статье «Бу насыл олгъан эди» («Как это было») в газете «Ленин байрагъы от 04.01.1989 г.:

«В конце 1930-х годов, в условиях усиления репрессий, страха, безнадежности из арсеналов царских чиновников были подняты планы изгнания всех крымских татар из Крыма. Все это, как и при царизме, обосновывалось возможностью войны с Германией и Турцией. Разговоры по этому поводу волновали, сильно тревожили людей. Время показало, что эти опасения не были беспочвенными. Дело дошло до того, что в первые дни войны в военкоматах Крыма молодых крымских татар в наши вооруженные силы не брали»…

Я, Османов Сеитумер, 1907 года рождения, автор этих строк, был свидетелем, очевидцем всего того, что написано в статье Яя Касымова. Должен заметить и то, что в начале войны с германским фашизмом меня дважды приглашали на призывной пункт Севастопольского городского военкомата. Оба раза, ознакомившись с моим паспортом, военным билетом младшего лейтенанта, документами об образовании и ученой степени, без медосмотра и без мотивировки возвращали домой. То же повторилось после моего переезда на работу в Куйбышевский район в райцентр Албат. В Куйбышевском райвоенкомате таким же образом поступили и с агрономом Бекиром Османовым, и с преподавателем физики из Буюк Озенбаша Рамазаном Исмаиловым. Все эти люди не были членами компартии.

Раздумывая обо всем сказанном, о преступлениях, совершенных командующим крымских партизан Мокроусовым и присланным из центра комиссаром Мартыновым, невольно прихожу к выводу, что все эти явления, события, факты были звеньями одной единой коварной цепи политических провокаций. Организующим, направляющим центром этих политических, идеологических и военных провокаций могло быть только ведомство Л. Берии в Москве и его органы на местах. Несомненно, что все это делалось с ведома и согласия политического руководства страны во главе с И.В. Сталиным.

Следовательно, Мартынов и Мокроусов выполняли инструкции ведомства Берии — ложью, клеветой, политическими и военными провокациями искусственно создавали «материалы», компрометирующие народ крымских татар для обоснования тогда еще тайных планов изгнания крымских татар с их исторической родины — Крыма. Не подлежит сомнению и то, что эти планы тогда действительно были тайными и для многих партийных органов и в том числе для бюро Крымского обкома партии.

Именно по этой причине бюро Крымского обкома партии удалось объективно, правдиво разобраться и выяснить, осудить антитатарскую деятельность присланного из центра Мартынова, а также Мокроусова, и отстранить их от руководства движением крымских партизан, и в известной степени исправить положение. Говорю «в известной степени» потому что провокации против крымских татар имели место в партизанском движении и в последующие 1943-1944 годы. Решение бюро Крымского обкома партии 1942 года, посвященные анализу ошибок в партизанском движении, об устранении Мартынова и Мокроусова имели большое политическое значение, имеют таковое и в настоящее время…

На маевке-митинге 2 мая 1997 года первый секретарь КПК Л. Грач выступил против «переписывания истории». Он хотел бы оставить, сохранить историю Крыма с печатью геноцида 1944 года.

Не выйдет…

Сеитумер Османов,

участник партизанского движения Крыма

28.04.2019

Нурсултан предложил Три диалога

В ходе выступления на сессии Второго форума международного сотрудничества «Один пояс, один путь» в Пекине Нурсултан Назарбаев предложил новую геополитическую реальность «Три Д». — «Три Д» означает необходимость налаживания «Трех диалогов». Первый затрагивает глобальный уровень – это диалог между США, Россией, Китаем и Европейским Союзом, — сказал Елбасы….

27.04.2019

Меджит Халилов брал Будапешт

Халилов Митжит (Меджит) Сейдаметович, участник Великой Отечественной войны. Согласно акту от 25.10.1945 г. по л/с 12-й гвардейской кавалерийской казачьей Донской Корсунской Краснознамённой дивизии (командир дивизии – генерал-майор В. Григорович, место дислокации – г. Новочеркасск) фельдшер эскадрона связи гвардии старший лейтенант медицинской службы Халилов Митжит Сейдаметович был награждён медалью…

Халилов Энвер Мамедович, 1921 г.р., был призван в РККА в 1941 г. Балаклавским РВК Крымской АССР. Беспартийный. Приказом № 09/н от 22 августа 1943 г. по 21-й армейской пушечной артиллерийской бригаде (67-я армия Ленинградского фронта) разведчик-наблюдатель 2-й батареи рядовой Халилов Энвер Мамедович был награждён медалью «За отвагу» за…

26.04.2019

Сколько стоит летний Крым

Отдых в Крыму предстоящим летом на одного человека в среднем обойдется в 2800 рублей в сутки, сообщил глава комитета крымского парламента по санаторно-курортному комплексу и туризму Алексей Черняк. По его словам, Крым является самым популярным в России курортом, где отдыхающие в 2019 году планируют провести свои отпуска, а…

Асан Халилев был парторгом истребительного артбатальона

Партизанское движение в Крыму (ноябрь 1941 - апрель 1944 г.) является одной из ярких, трагических и во многом малоизвестных страниц истории Великой Отечественной войны. Оно сыграло заметную роль в борьбе советских вооруженных сил за этот стратегически важный регион, как во время оборонительных боев на его территории в 1941-1942 гг. так и во время его освобождения в 1943-1944 гг. Фактически в период полной оккупации полуострова партизаны Крыма были третьим фронтом в тылу германо-румынских войск и по признанию военного руководства вермахта, представляли значительную угрозу коммуникациям.

В то же время партизанская борьба в Крыму была сопряжена с большим количеством жертв со стороны патриотов, и неоднократно переживала трудности, которые не были характерны для партизанского движения в других регионах Советского Союза. В результате, будучи организованным еще до начала оккупации, партизанское движение Крыма к концу 1942 г. сократилось практически в десять раз, более трех с половиной тысяч его участников погибли в боевых столкновениях с противником, а также умерли от голода.

Но борьба не была свернута, и, используя многие внешние (победы советских войск на фронтах, усиление роли полуострова в планах командования Красной Армии и флота, развертывание целенаправленных поставок с Большой земли) и внутренние (рост сознания масс, изменения на оккупированной территории, сохранение боевого ядра партизан) факторы, пройдя тяжелые испытания зимы 1942-1943 годов, партизанское движение в Крыму снова развернулось, и в итоге активно участвовало в подготовке и освобождении Крымского полуострова от войск противника и их пособников. Исследователи делят историю партизанского движения Крыма на три этапа : 1-й – с ноября 1941 по октябрь 1942 г. В этот период партизаны Крыма оказывали активную помощь осажденному Севастополю и советским войскам, высадившимся на Керченском полуострове. 2-й период - октябрь 1942 - июль 1943 г. - это период действий в глубоком тылу противника и одновременно потерь, значительного сокращения партизанского движения; 3-й период - июль 1943 - апрель 1944гг. - новый подъем партизанского движения, рост партизанских структур и численности, боевой и пропагандистской деятельности, оказавшее значительный вклад в освобождение Крыма.

Хотя партизанская война в Крыму в 1941-1944гг. была составной и неотъемлемой частью всего партизанского движения на оккупированной территории СССР и имела общее черты (например, руководство со стороны партийных органов; принцип добровольности при комплектовании партизанских формирований; многонациональный характер и т.д.), тем не менее существовали и особенности, позволяющие говорить о ее характере. Эти особенности имели историческое развитие, находились в комплексном взаимодействии и проявлении.

Геостратегическое положение Крыма

Стратегическое значение Крымского полуострова как для СССР, так и для Германии, обусловило особую ожесточенность борьбы за обладание им. Советские сухопутные войска во взаимодействии с авиацией, Черноморским флотом и Азовской военной флотилией в течение двух лет и восьми месяцев провели четыре фронтовые операции: Крымскую оборонительную (октябрь – ноябрь 1941 г.), Севастопольскую оборонительную (ноябрь 1941 г. – июль 1942 г.), Керченскую оборонительную (май 1942 г.), Керченско-Эльтигенскую десантную (октябрь – декабрь 1943 г.), и две стратегические: Керченско-Феодосийскую десантную (декабрь 1941 г. – январь 1942 г.) и Крымскую наступательную (апрель – май 1944 г.) . В ходе этих операций и в промежутках между ними на полуострове вели борьбу с немецко-румынскими оккупантами и коллаборационистами из местного населения подпольные организации и группы, отряды, районы и соединения крымских партизан. В ходе вышеперечисленных боевых действий только с советской стороны принимало участие свыше полутора миллиона человек (в том числе более 12 тысяч партизан и 2500 подпольщиков), а людские потери (безвозвратные и санитарные) составили более 820 тысяч человек (в том числе около 5000 партизан и 700 подпольщиков) .

Военно-географические и природно-климатические особенности. Географическое положение Крыма предопределяло его полную изолированность от «Большой земли» – территории, занятой советскими войсками, в случае полного захвата полуострова немецко-румынскими оккупантами. В связи с этим сразу возникали серьезные проблемы с организацией связи, снабжения и руководства партизанским движением со стороны военных и партийных структур, оказавшихся за пределами Крыма.

Местность, хотя и сильно пересечённая и покрытая лесом, в действительности не представляла надёжного укрытия, будучи небольшой по площади (около 2000 кв. км (100 – 135 км на 20 – 30 км)) и насквозь прорезанной дорогами (что обеспечивало доступ подвижным подразделениям и целым воинским частям оккупантов практически в любой уголок горных массивов). Вдоль всех магистралей, шоссе и на конечных участках местных коммуникаций располагалось значительное количество населенных пунктов, пригодных для размещения гарнизонов оккупационных войск и создания опорных пунктов. Климатические условия отличались особой сложностью зимой и недостатком питьевой воды летом .

Социально-демографическая структура Крыма в период перед оккупацией и во время оккупации.

По данным переписи 1939 г., население Крымской АССР составляло 1 126 385 человек, из которых примерно половина проживала в городах, половина – в сельских населенных пунктах . Национальный состав отличался этнической и религиозной пестротой и включал представителей более 70 наций и народностей. Наиболее многочисленными были: русские и украинцы (до 60 %), крымские татары (около 20 %), евреи, немцы, греки, болгары и армяне. В пределах горного и предгорного Крыма, составлявшего около 10 % от всей площади полуострова, располагались 10 из 26 административных районов Кр. АССР, в том числе семь из них национальных татарских: Алуштинский, Балаклавский, Бахчисарайский, Карасубазарский, Куйбышевский (Албатский), Судакский и Ялтинский. Всего в 882 населённых пунктах и двух городах республиканского подчинения (Симферополь и Ялта) этой зоны числилось 471 343 жителя, в том числе русских и украинцев – 247 024 (52 %) и крымских татар – 145 139 (31 %) человек, представлявших основные группы населения. При этом в семи национальных районах количество татар достигало в среднем 56 % .

После выселения с полуострова в августе 1941 г. крымских немцев (51 299 человек), проведённой частичной эвакуации населения в восточные районы страны (более 270 тысяч человек), призыва в Красную Армию и на флот до 93 тысяч человек, из числа которых не менее 40 – 45 тысяч оказались погибшими и раненными в боях, а также вывезенными вместе с отступающими советским войсками за пределы Крыма, общее количество населения уменьшилось более чем на 366 тысяч человек (32 %) . Татары проживали, в основном в сельской местности и, не проявляя желания выезжать в восточные районы страны, остались в местах постоянного проживания, в связи с чем соотношение татар в горном и предгорном Крыму с другими этническими группами населения увеличилось и к началу оккупации составило 63-65 % . Таким образом, партизанская зона, охватывающая горнолесную часть Крыма, вынужденно оказалась в окружении населенных пунктов, в большинстве которых проживали преимущественно татары. После начала оккупации усилия командования германской 11-й армии и карательных органов в вопросах использования пособников из местного населения в борьбе с партизанами, естественно, сразу стали приобретать татарскую направленность, о чем свидетельствуют современные исследования .

После окончания гражданской войны на полуострове осело значительное число граждан бывшей Российской империи, не успевших выехать в ноябре 1920 г. вместе с остатками Русской армии и Черноморского флота в сопредельные страны и не питавших симпатий к существовавшему строю. Крайне непопулярные в Крыму мероприятия по переселению сюда в середине 1920-х еврейского населения усугублялись политикой насилия при форсированном создании колхозов, в решении национального вопроса, в отношении к религии (как христианству, так и исламу), духовенству, местной интеллигенции. В общем, в то время недовольных советской властью было немало.

Национальные отношения

Ещё одним исключительно важным фактором, осложнившим деятельность партизан, стало внезапно проявившееся и не прогнозированное ранее отношение части местного населения к оккупантам, и это касалось не только отдельных лиц, но целых групп этого населения . В частности Манштейн в своих воспоминаниях отмечал следующее: «Татары сразу же встали на нашу сторону. Они видели в нас своих освободителей от большевистского ига, тем более что мы уважали их религиозные обычаи. Ко мне прибыла татарская депутация, принесшая фрукты и красивые ткани ручной работы для освободителя татар «Адольфа Эффенди»» . Такие дружественные встречи имели место по всему Крыму. Например, командир Судакского партизанского отряда Э.Юсуфов, сам крымский татарин, в своём донесении сообщал: «При оккупации немецкой армией Крыма, в частности, Судакского района, по данным разведки в дер. Ай-Серез, Ворон, Шелен, Кутлак, в особенности в Отузах со стороны большинства населения была организована специальная встреча немцам. Встреча совершалась букетами винограда, угощением фруктами, вином и т.д. В это число деревень можно отнести и дер. Капсихор...»; об этом же сообщали и другие руководители .

Манштейн, как и другие немецкие источники, изображает дело таким образом, что местные деятели из числа крымских татар сделали первый шаг навстречу «освободителям». Однако, судя по всему, этому предшествовала определённая агентурная работа сторонников германской ориентации и в крымскотатарской среде, и в эмиграции . При этом необходимо отметить, что такого рода профессиональные усилия органов абвера 11-ой армии и Айнзатцгруппы-Д оказались достаточно эффективными и серьезно затруднили становление партизанского движения, так как подтолкнули значительную часть партизан, особенно жителей предгорных и горных населенных пунктов, к самовольному оставлению отрядов.

Кроме того, с другой стороны, не спровоцированное в первые дни оккупации никакими недружелюбными действиями партизан по отношению к местному населению стихийное и безнаказанное расхищение жителями прилесных сел продовольствия и имущества на перевальных пунктах и базах некоторых отрядов, создало прецедент, с помощью которого оккупационные власти и их высокопоставленные пособники толкнули значительную часть антисоветски настроенного населения деревень, окружавших партизанскую зону, на настоящий грабеж продовольственных и материальных баз остальных отрядов, что в конечном итоге привело и население этих деревень, и партизан к самым тяжелым последствиям .

В организационный период областной комитет ВКП(б), НКВД и советские органы Крымской АССР приступили к подготовке подполья и партизанского движения, опираясь в основном на местные ресурсы, оставшиеся после нескольких мобилизаций и эвакуаций остатки людских резервов и опыт старых партизан – участников гражданской войны. Кроме того, необходимо учесть, что перед ОК ВКП(б) и советскими органами, кроме подготовки партизанского движения и подполья, стояли другие, не менее важные задачи: проведение мобилизации; эвакуация населения, промышленности, культурных ценностей; обеспечение участия населения в оборонительных работах; формирование народного ополчения, истребительных батальонов; организация ремонта и производства боевой техники; уборка урожая и транспортировка сельскохозяйственной техники, излишков продовольствия и крупного рогатого скота в восточные районы страны; организация сети госпиталей на базе санаториев Южного берега Крыма и т. д. . В отдельных районах партизанские отряды обеспечивались по остаточному принципу, что неизбежно сказалось на качественных и количественных показателях.

Впоследствии, исходя из названных выше факторов, а также из-за практически постоянного нахождения партийных и хозяйственных органов Крымской АССР за пределами полуострова (Кавказ, Краснодарский край), акцент в материальном обеспечении партизан сместился на ресурсы местного (продовольствие, средства МТО) и союзного (вооружение, средства связи и т.п.) уровней. Это дополнительно изменило и в итоге повысило роль взаимодействия крымских структур с местными – партийными, хозяйственными, военными.

Время на подготовку

В отличие от приграничных республик и областей западной части СССР, подвергшихся внезапному нападению, боевые действия непосредственно в Крыму начались только в конце октября 1941 г. , благодаря чему партийные, советские органы и НКВД Кр. АССР имели более четырех месяцев для оценки своих возможностей, быстро меняющейся обстановки, ознакомления с появившимся опытом партизанской борьбы, определения предстоящих задач, создания инфраструктуры партизанского движения и подполья, отбора и подготовки надежных кадров для них. Хотя были довольно серьезные просчеты в организационном плане , в отличие от многих партизанских районов СССР, в Крыму достаточно быстро развернулась масштабная партизанская война. О её размахе лучше всего сказал командующий немецко-румынскими силами будущий фельдмаршал Манштейн: «Партизаны стали реальной угрозой с того момента, когда мы захватили Крым (в октябре-ноябре 1941 года). Не может быть сомнения, что в Крыму существовала весьма разветвлённая партизанская организация, которая создавалась долгое время. Тридцать истребительных батальонов... представляли собой лишь часть этой организации. Основная масса партизан находилась в горах Яйла. Там, вероятно, с самого начала было много тысяч партизан... Партизаны пытались контролировать наши главные коммуникации. Они нападали на мелкие подразделения или одиночные машины, и ночью одиночная машина не смела показаться на дороге. Даже днём партизаны нападали на мелкие подразделения и одиночные машины. В конце концов нам пришлось создать целую систему своеобразных конвоев» .

А вот какую характеристику дал крымским партизанам начальник Центрального штаба партизанского движения при ставке ВГК П.К. Пономаренко 9 мая 1975 г. в беседе с прославленным командиром 1-й бригады Северного Соединения партизан Крыма, Ф.И. Федоренко: «Мы же в Москве называли вас божьими мучениками... и диву давались, что вы, применяясь к обстановке, несмотря на трудности и потери, уже в сорок первом и в начале сорок второго, то есть без раскачки, вели активные боевые операции против врага и оказывали значительную помощь войскам, защищавшим Севастополь, десантам Красной Армии, высаживавшимся в Крыму…» .

Действия противника

А именно профессиональные усилия оккупационной администрации (регулярных войск немецкой 11-й армии, румынского горного корпуса, сил карательно-репрессивного аппарата СД и многочисленных пособников оккупантов). В полосе действия 11-й армии довольно быстро возникла целая система антипартизанских мероприятий, которая затем была использована во всей немецкой армии на Восточном фронте. Известные специалисты по партизанским действиям Ч.Диксон и О.Гейльбрунн считали, что борьба с партизанами была лучше всего организована именно 11-й армией , но даже эта система не устранила угрозу со стороны партизан на всём протяжении немецкой оккупации Крыма.

К тому же необходимо отметить, что в Крыму практически постоянно находились крупные воинские формирования противника, особенно в конце 1941 – первой половине 1942 годов, и в конце 1943 – начале 1944гг., которые также принимали участие в борьбе с партизанами; весь период оккупации активно действовал карательно-репрессивный аппарат и разведывательные органы Германии и Румынии.

Дезертирство.

Эта особенность вытекала из предыдущих факторов; по подсчетам современных исследователей , в пяти партизанских районах и группе керченских отрядов до 15-20 ноября 1941 г. самовольно оставили отряды 901 партизан (28 % от числа первоначально вышедших в лес и каменоломни), что в основном соответствует данным ШГР за ноябрь-декабрь 1941 г. по этому вопросу. В докладе А.В. Мокроусова командующему Северо-Кавказским фронтом и секретарю Кр. ОК ВКП(б) от 20.07. 1942 г. отмечалось: «В ноябре-декабре дезертирство приняло угрожающий характер: дезертировало 1200 человек... Причины – нестойкость, резкий переход татарского населения к фашистам, стремление некоторых соединиться с войсками Красной Армии» . При этом необходимо учесть, что некоторые партизаны, особенно из военнослужащих, покидали отряды, чтобы пробиться в Севастополь, что в то время было неправильно квалифицировано командованием партизанского движения Крыма как дезертирство. Иногда дезертирами оказывались довольно высокопоставленные партизанские руководители, например начштаба 5-го района Иваненко, начальник комендантского взвода центрального штаба Лукин, председатель трибунала Верещагин, начштаба Бахчисарайского отряда Достмамбетов, командир группы 2-го Симферопольского отряда Сайдашев, комиссар Судакского отряда А.Измаилов, комиссар Балаклавского отряда Беткелиев и некоторые другие .. Известны случаи ухода из мест расположения целыми отрядами. Так, в Севастополь после первого боевого столкновения с противником ушел Сакский партизанский отряд, Тельмановский отряд в дни занятия Крыма немцами отправился из места дислокации (и подорвав свои базы) в Ялту во главе с комиссаром Гринбергом .

Сложности ведения партизанской войны в Крыму и особенно экстремальные условия выживания, а порой и репрессивные меры командования, приводили к случаям дезертирству и в последующем, но оно не носило массовый характер, как в начальный период.

Но не только из-за дезертирства или самовольных действий партизанское движение в Крыму уже на этапе формирования лишилось более 1000 человек личного состава с запасами оружия, боеприпасов, продовольствия и средств МТО, что составило 33 % от всего партизанского движения Крыма . Стремительный прорыв немцами перекопских укреплений привел к тому, что из 29 отрядов четыре вообще не вышли к местам дислокации (Красноперекопский, Лариндорфский, Фрайдорфский и отряд работников НКВД, из которого явился только штабной комендантский взвод). Не появился в лесу ни один из созданных И.Г. Геновым из жителей южнобережных крымскотатарских сёл отрядов в зоне 2-го района. Не пришли и некоторые из партизанских руководителей, в частности комиссар 4-го района М.Селимов, отозванный в последний момент в распоряжение обкома .

Последствия такого «выхода» удалось компенсировать за счет военнослужащих из состава 51-й (в основном), Приморской армий и Черноморского флота, оказавшихся в окружении и пожелавших присоединиться к партизанам. Всего было принято 1330 бойцов, в том числе 438 человек комполитсостава, что позволило пополнить малочисленные отряды, укрепить командование районов и некоторых отрядов и к 17 ноября 1941 г. сформировать дополнительно три красноармейских партизанских отряда . Впоследствии в лес попали несколько сотен военнослужащих после боев под Феодосией и Судаком (участников соответственно Керченско-Феодосийского и Судакских десантов). Увы, существующие представления о прорыве в июне-июле 1942г. к крымским партизанам защитников Севастополя не подтверждаются документально, но есть воспоминания о единичном таком случае (хотя несколько случаев попадания в отряды севастопольцев, бежавших из плена позже, имели место).

Еще в большей степени, чем дезертирство, ущерб партизанскому движению нанесла потеря партизанскими отрядами продовольственных баз в конце 1941-1942 гг. Согласно данным Мокроусова, базы закладывались из расчета на питание 5-6 тыс. человек сроком до полугода , а в некоторых местах и более (4-й партизанский район). Только овец, перегнанных из степных районов и оставленных в колхозах предгорных сел СНК Кр. АССР для нужд партизанского движения, набралось до 20 тысяч голов, не считая свиней и крупного рогатого скота . Подготовленные запасы должны были обеспечить в течение указанного срока нормальное довольствие партизанских отрядов и ведение ими эффективных боевых действий без всякой помощи со стороны. Однако из-за безответственного отношения многих партийных и советских руководителей, недостаточного контроля за ходом завоза и укрытия продовольствия и, главное, отсутствия до последних дней октября штаба партизанского движения и штабов районов, а также из-за крайне малого числа базировщиков и автотранспорта, выделявшегося истребительными батальонами, было укрыто (закопано в землю) только 60-70 % от всего завезенного, а 30 % осталось на поверхности .

Однако уже к началу 1942 года даже эти базы были в основном потеряны. И.Вергасов объяснял это преступной халатностью ответственных за базирование лиц: «Беда в том, что подбор людей, которые занимались базами, со стороны райкомов и районных отделений НКВД был не партийный, а зачастую предательский. Чем иным можно объяснить такие факты, как: базы располагались близко к сёлам, имели хорошие подъезды для автотранспорта, а люди, которые заготовляли в основной массе, бежали в первые дни оккупации» . Разгром баз облегчался тем, что большое количество продуктов не было увезено глубоко в лес, а сосредоточено на т.н. перевалочных базах вблизи дорог. К тому же и с закладкой баз всё обстояло вовсе не так однозначно. Были отряды исключительно плохо замаскировавшие базы и даже не подготовившие их, но были и те, кто хорошо справился с этой задачей. Так вот, детальный анализ ситуации с базами показывает, что их судьба зависела в основном не от того, как они были спрятаны, а от других факторов. Об этом рассказал на совещании секретариата Крымского ОК ВКП(б) в июле 1942 г. только что вернувшийся из леса А.В.Мокроусов : многие отряды хорошо забазировали свои продукты. Например, отряды 3-го района, Судакский отряд, однако эти базы были выданы предателями и разворованы населением под охраной немцев, а, например, отряды 2-го района не успели спрятать продукты в лесу и делали это уже в ходе боёв с оккупантами, тем не менее, именно эти отряды продержались дольше всего без голода. Дело, видимо, в том, что в Зуйском районе не было такого размаха предательства.

Эти обстоятельства привели к возникновению и разрастанию голода, который стал настоящим кошмаром партизанских отрядов. Вначале люди поддерживали существование охотой на диких животных, но те были быстро выбиты, тогда в ход пошли коренья, древесная кора, мох, шкуры и останки ранее павшего скота, которые выкапывали из-под снега; бойцы варили и ели кожаные постолы, ремни и т.д.; особенно остро ощущался недостаток соли. Начались случаи смерти на почве истощения, которые к весне 1942 г. приобрели повальный характер. До марта 1942 г. только в так называемом «Лагере смерти» на хребте Абдуга (Крымский заповедник) от истощения умерли 53 партизана .

Сегодня можно только приблизительно оценить размеры этой трагедии, данные отчётов существенно разнятся, но одинаково поражают. Согласно отчету о боевых действиях партизан Крыма за 11 месяцев 1942 г. (до декабря, т.е. без двух месяцев 1941 г.), потери партизан оценивались их командованием так: убитыми партизаны потеряли 898 чел., пропавшими без вести - 473, умершими от голода - 473 человека, т.е. на двух убитых приходится один умерший . Сходная картина вырисовывается и из отчета И. Вергасова, согласно которому к июлю в отрядах 4-го и 5-го районов умерло более 150 чел. - это также больше, чем отряды этих районов потеряли убитыми в боях, каковых было 120 человек . По архивным данным, только зимой 1942 г. в отрядах 3-го, 4-го, 5-го районов умерло от голода до 400 чел. . Эти данные, судя по всему, ближе к истине. Это заставило командира партизанских отрядов Крыма полковника М.Т.Лобова (он сменил Мокроусова в июле 1942 г.) написать в отчете о результатах боевых действий, что «В 3-м районе дошло до катастрофы. Там голодной смертью умерло 362 человека, и в 11 случаях были факты людоедства» . Следует заметить, что донесение Лобова - единственный источник, который говорит о таком большом количестве фактов людоедства (под людоедством здесь нужно понимать использование в пищу частей трупов убитых в боях или умерших людей, т.е. трупоедство), в воспоминаниях фигурирует только один эпизод , а в архивных документах - несколько , но это само по себе достаточно красноречиво иллюстрирует страшную картину в партизанских отрядах.
В марте-апреле 1942 г. накануне предполагавшегося наступления Крымского фронта с Керченского полуострова фронтовое командование смогло поддержать партизан заброской продуктов по воздуху; это же было сделано и из Севастополя. Смертность удалось приостановить, хотя голод не прекратился , но после разгрома Крымского фронта в мае и особенно после падения Севастополя и переноса боевых действий на Северный Кавказ, когда существовавшие на Кубани аэродромы были эвакуированы еще дальше на восток, голод в партизанских отрядах разразился вновь. Уже в августе 1942 г. снова началась смертность на почве истощения, унёсшая десятки жизней . С этих пор практически до осени 1943 г. голод был постоянным спутником партизанской жизни. В страшную зиму 1942-1943 гг. также голод поставил на грань катастрофы все партизанское движение . В частности в радиограмме П.Ямпольского В.Булатову за 17 февраля сообщено: «Наличие людей на 17 февраля – 266 человек, из них в дальних разведках -32, небоеспособных – 20. Наши потери с 25 октября 1942г. (дата активной эвакуации партизан из леса – Т.С.) – 167 человек, из них: в боях 37, диверсиях -1, разведках – 3, продоперациях – 59, умерших от голода -57, расстрелянных -10» . В дальнейшем, в связи с разрастанием партизанской войны и переходом большой части местного населения горных и прилесных деревень, изменениям в отношениях с добровольцами из числа татар (часть которых перешла на сторону партизан), а также усиления снабжения, голод отступил, но по воспоминаниям партизан, сыто жить не приходилось .

Конечно, голод вызывался как отсутствием постоянного снабжения с Большой земли, так и отношением с враждебным населением прилесных деревень, и в сознании партизан был накрепко связан с разгромом продовольственных баз в конце 1941 - начале 1942 г. когда партизанское движение Крыма утратило более 60 % продовольствия и средств МТО, что не позволило партизанским районам и отрядам функционировать без посторонней помощи.

Роль авиации

Изучение архивных и опубликованных документов , мемуаров партизан и авиаторов , материалов научной и периодической печати позволяют сделать общий вывод о том, что советская авиация внесла значительный вклад в развитие партизанского движения в Крыму в 1942г. (когда посильно обеспечивала партизан Крыма и налаживала основы и принципы взаимодействия), решающее значение – в самый трудный период деятельности партизан в конце 1942г. - первой половине 1943г. (поддерживала крымских партизан в исключительно специфических условиях их боевой и повседневной деятельности) и важнейшее влияние – в период развертывания боевых действий партизанских формирований во второй половине 1943г. и освобождении Крыма от немецко-румынских захватчиков (авиация практически способствовала развертыванию партизанского движения и применялась на этом этапе наиболее активно, выполняя задачи снабжения и боевого обеспечения). В условиях нахождения Крымского полуострова в тылу противника, с марта-апреля 1942 г. до апреля 1944 г. крымским партизанам помогала авиация разных группировок: фронтов, Гражданского Воздушного флота, Черноморского флота. Было осуществлено за все время около 1000 успешных самолетовылетов , доставлено в действующие партизанские отряды 725 тонн боеприпасов, продовольствия, медикаментов, обмундирования и других грузов. Вывезено из партизанских отрядов 1311 ранених и больных партизан. Вывезено из тыла противника 545 человек гражданского населения, которое скрывалось от репрессий немцев. Заброшено в действующие партизанские отряды и тыл противника 521 человек командно-политического состава и спецгрупп . Для посадок самолетов партизанами были найдены и упорядочены семь посадочных площадок в горнолесной части Крыма, но использовались по большей части три . Противодействие полетам советских самолетов со стороны противника было неэффективным и фактически безрезультатным, ни один самолет не был сбит немецкой авиацией или захвачен блокировщиками посадочных площадок. Потери самолетов были лишь в авариях разного характера из-за влияния естественных и человеческих факторов и составили 22 летательных аппарата . Крымские партизаны за весь период взаимодействия через посредничество авиации доставили командованию большое количество разведывательной информации, активизировали боевые и пропагандистские действия. Для партизан и жителей Крыма самолет стал символом связи со страной, важным фактором психологического противоборства.

Учитывая вышеуказанные особенности, необходимо остановится на итогах партизанской войны в Крыму. В общей сложности, в 1941-1944 на Крымском полуострове действовало 80 партизанских отрядов (свыше 12500 бойцов), 202 подпольных организаций и групп (свыше 2500 человек) .
В период с ноября 1941 года до 16 апреля 1944 года крымские советские партизаны уничтожили 29383 солдат и полицейских (и еще 3872 захватили в плен); провели 252 боя и 1632 операции (в том числе, 39 налётов и обстрелов, 212 засад, 81 диверсию на железных дорогах, 770 нападений на автотранспорт), уничтожили и вывели из строя 48 паровозов, 947 вагонов и платформ, 2 бронепоезда, 13 танков, 3 бронеавтомобиля, 211 орудий, 1940 автомашин, 83 тягача, 112,8 км телефонного кабеля и 6000 км линий электропередач; захватили 201 автомашину, 40 тракторов, 2627 лошадей, 542 повозки, 17 орудий, 250 пулемётов, 254 автомата, 5415 винтовок, боеприпасы и другое военное имущество . И хотя современные исследователи подвергают сомнению цифры потерь живой силы противника , тем не менее, необходимо отметить главный политический и психологический итог: все 923 дня оккупации в Крыму не прекращалась борьба патриотов и де-факто существовала легитимная советская власть в лице партизан.

1500 участников партизанского движения были награждены орденами и медалями, руководитель Севастопольского подполья В.Д. Ревякин удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно) . Важно отметить, что оказались совершенно забыты «крылатые партизаны». 10 апреля 1942 года свой полет – впервые в Крымский заповедник из Севастополя - совершил гвардии лейтенант Ф.Ф.Герасимов, командир звена 3-й авиаэскадрильи 6-го гвардейского истребительного авиационного полка ВВС Черноморского флота. За подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1942 года Герасимову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 860) . Так вот на Ф.Ф.Герасимова сделано представление на награждение именно за первый перелет в партизанский лес из Севастополя. Среди крымских партизан звания Героя Советского Союза не был удостоен никто, хотя представлялось восемь человек . Поэтому высокая награда, присвоенная Ф.Ф.Герасимову, одному из первых «крымских воздушных партизан» является уникальной в партизанском движении в Крыму, и ещё раз подчеркивает роль и значение авиации в его становлении, поддержке и развертывании.

История партизанского движения в Крыму известна нам сегодня достаточно схематично и в типичном для советской историографии Великой Отечественной войны ключе, где преобладало освещение одной стороны дела - героизма участников тех событий. Что касается целого ряда сложных моментов в истории партизанского движения, связанных, в частности, с просчетами командования, недостатками организации партизанского движения и снабжения партизан, внутренними противоречиями в руководстве движения и с таким явлением как коллаборационизм, то они, как правило, не упоминались историками и авторами мемуаров из идеологических соображений. Не умоляя значения того, что было сделано ранее, все же приходится констатировать, что мы, поколение не знавшее войны, сегодня крайне плохо представляем себе один из ключевых моментов нашей истории, а многочисленные лакуны в наших знаниях стремительно заполняются всевозможными домыслами и мифами. Поэтому, рассмотрев непредвзято и комплексно особенности партизанского движения в Крыму, хочется надеяться, что люди, осознавая прошлое, не перестанут – думать.

Сергей Ткаченко,

историк, краевед

Использованные источники и литература:

1. Государственный Архив в Автономной Республике Крым (далее - ГААРК), ф. П-1, оп.1, д.2181.

2. ГААРК, ф. П-151, оп.1, д.21.

3. ГААРК, ф. П-151, оп.1, д.23.

4. ГААРК, ф. П-151, оп.1, д.329.

5. ГААРК, ф. П-151, оп.1, д.437.

6. ГААРК, ф. П-151, оп.1, д.465

7. 900 дней в горах Крыма. Устная история. XX век глазами очевидца. Воспоминания комиссара партизанского отряда А.А.Сермуля / под ред.
А.В.Мальгина. – Симферополь: СОНАТ, 2004, – 98 с.

8. Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне. 1941-1945 / А.В. Басов. – М.: «Наука», 1987. – 336 с.

9. Боярский В.И. Партизанская война: История утраченных возможностей / В.И.Боярский. – Мн.: Харвест; М.: АСТ, 2001. – 304 с.

10. Боярский В.И. Партизанство вчера, сегодня, завтра. Историко-документальный очерк / В.И.Боярский. – М.: Издательский дом «Граница», 2003. – 448 с.

11. Брошеван В.М. Крымский штаб партизанского движения / В.М.Брошеван. - Симферополь, 2001. – 103 с.

12. Брошеван В.Фашисты в Крыму (1941-1944гг.) / В.Брошеван. – Симферополь, 2005. – 70 с.

13. Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь. Новейшее справочное издание / Г.Ф.Кривошеев, В.М.Андроников, П.Д.Буриков, В.В.Гуркин. – М.: Вече, 2009. – 384 с.

14. Великая Отечественная: сборник документов / Ин-т воен. истории МО РФ. – М.: Терра, – Т. 9: Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг. / А. С. Князьков. – 1999. – 671 с.

16. Диксон Ч. О. , Гейльбрунн О. Коммунистические партизанские действия / Ч. О. Диксон, О.Гейльбрунн. – М.: Издательство иностранной литературы, 1957. - 291 с.

17. Емельяненко В.Б. Воздушный мост / В.Б.Емельяненко. – М.: Сов. Россия, 1998. – 352 с.

18. Книга Памяти Республики Крым. – Симферополь: «Таврида», 1995. – Т.6. – 1995. – 272 с.

19. Книга Памяти Республики Крым. – Симферополь: «Таврида», 1998. – Т.8. – 1995. – 365 с.

20. Князьков А. Действия партизан в ходе подготовки и проведения Крымской наступательной операции / А.Князьков // Военно-исторический журнал. – 1984. - №5. – С.30-35.

21. Кондранов И.П. Крым. 1941 – 1945. Хроника / И.П. Кондранов. – Симферополь: КАГН, 2000. – 224 с.

22. Кондранов І.П. Роль радянської авіації в допомозі кримським партизанам у роки Великої Вітчизняної війни / І.П. Кондранов // Український історичний журнал. – 1972. - №1. – С.69-72.

23. Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945 / сост. В.К.Гарагуля, И.П.Кондранов, Л.П.Кравцова. – Симферополь: Таврия, 1994. – 208 с.

24. Крым в период Великой Отечественной войны 1941–1945гг. Сборник документов и материалов. – Симферополь: «Таврия», 1973. – 496 с.

25. Крым многонациональный. / Сост. Н.Г.Степанова. – Симферополь: «Таврия», 1988. – 144 с.

26. Луговой Н.Д. Страда партизанская: 900 дней в тылу врага. Дневниковые записи / Н.Д. Луговой. – Симферополь: ЧП «Эльиньо», 2004.- 732 с.

27. Мальгин А.В. Руководство партизанским движением Крыма и «татарский вопрос», 1941-1944/ А.В.Мальгин. – Симферополь: СОНАТ, 2008. – 188 с.

28. Мельничук Е.Б. Партизанское движение в Крыму. Накануне. Книга 1 / Е.Б.Мельничук. – Львов: Гриф Фонд, 2008. – 163 с.

29. Мельничук Е.Б. Подготовка партизанского движения в Крыму / Е.Б.Мельничук // Город-герой Севастополь. Неизвестные страницы (сборник). – 2007. – №4 – С.98–101.

30. Мельничук Е.Б. Чужие среди своих… (Боевые действия разведчиков ЧФ на территории оккупированного Крыма в 1943-44гг.) / Е.Б.Мельничук //Москва-Крым: историко-публицистический альманах. Спецвыпуск: Крым в Великой Отечественной войне: дневники, воспоминания, исследования. Вып.5. – М.: Фонд «Москва-Крым», 2003. – С.386-462.

32. Партизанское движение в Крыму в период Великой Отечественной войны. Сборник документов и материалов. 1941–1944гг. / А.В.Мальгин, Л.П.Кравцова, Л.Л.Сергиенко. – Симферополь: СОНАТ, 2006. – 268 с.

33. Партизанское движение: по опыту Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг.: военно-ист. очерк / под общ. ред. В. А. Золотарева. – М.: Кучково поле, 2001. – 464 с.

34. Пятницкий В.И., Старинов И.Г. Разведшкола №005 / В.И.Пятницкий; История партизанского движения / И.Г.Старинов. – М.: ООО «Издательство АСТ»; Мн.: Харвест, 2005. – 304 с.

35. Развитие способов вооруженной борьбы советских партизан в годы Великой Отечественной войны (1941-1945гг.) / Сост. П.С.Матронов. – М.: Военная академия им. М.В.Фрунзе, 1962. – 49 с.

36. Романько О. В. Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму (1941–1944) / О.В.Романько. – М.: Вече, 2011. – 432 с.

37. Романько О. В.Немецкая оккупационная политика на территории Крыма и национальный вопрос (1941-1944) / О.В.Романько. – Симферополь: Антиква, 2009. – 272 с.

38. Ткаченко С.М. До проблеми підсумкових даних щодо забезпечення кримських партизан радянською авіацією в 1942-1944рр. / С.М.Ткаченко // Історична панорама: Збірник наукових статей Чернівецького НУ. Спеціальність «Історія». – Чернівці: Чернівецький Нац. Ун-т, 2010. – Випуск 11. – С. 34-41.

39. Турба Н.Н. Опыт и особенности партизанских действий в Крыму. 1941-1944 гг. (Социально-политический аспект): Монография / Н.Н.Турба. – Одесса: Пед.ун-т, 1998. – 140 с.

40. Федоренко Ф.И. Годы партизанские. 1941-1944 / Ф.И.Федоренко. – Симферополь: Таврия, 1990. – 288 с.